– А как Борисова оказалась в роддоме своего города?

– Её отвезли на скорой. Бесплатных мест в родильном отделении «не оказалось», и Борисову вместе с девочкой «перевели» в роддом по месту жительств, одев вашу дочь в вещи, которые вы готовили для неё же на выписку. Своеобразный «подарок» злой колдуньи.

– Разве такое возможно? – Мой голос дрогнул.

– За деньги возможно всё. Также как и то, чтобы местом рождения Маши была записана Павлоградка.

В моей голове не укладывалось, как можно быть такой бесчеловечной. Я не понимала поступка Антоновой. Совсем. Даже то, что она лишилась ребёнка, не давало никакого права распоряжаться чужими судьбами. Я не представляла, что теперь будет с нами.

– Её накажут? – осведомился Игорь.

– На данный момент согласно уголовному кодексу за подмену ребёнка «из корыстных или каких-то других низменных побуждений» закон предусматривает наказание в виде лишения свободы сроком до пяти лет и штраф.

– И всё?! – возмутился Игорь.

Дэвис развёл руками, показывая, что не в его силах изменить законы.

– По статистике на каждые десять тысяч родов в среднем приходится четыре подмены. Но многие родители узнают, что растили не своего ребёнка слишком поздно, когда по истечению срока давности даже наказать виновных становится невозможно.

– Надеюсь, Антоновой не будет снижен срок за «халатность», – со злой ненавистью бросил Игорь.

– Против неё лишком много фактов, свидетельствующих об использовании служебного положения в личных целях, причём не только в вашем случае, – невозмутимо ответил Дэвис, похлопывая по папке, лежавшей перед ним.

– А что будет с нашей девочкой? – Судьба дочери меня волновала больше, чем судьба Антоновой.

– Скорее всего суд обяжет передать ребёнка на воспитание биологическим родителям.

– И Настю тоже? – спросила с испугом.

– Обе стороны. – Прозвучал приговор. – Елизавета Андреевна, я понимаю, как вам сейчас непросто, но сначала нужно встретиться с Борисовой Ириной и уже вместе принимать решение.

От поддержки детектива мне легче не стало.

– Вы сказали, что Маша живёт с матерью, – напомнил Игорь. – А где отец?

– Борисовы развелись, как только Маше исполнился один год. Борисов Сергей Александрович, живёт с новой семьёй. Его данные есть в отчёте. – Дэвис взглядом показал на листы. Его губы изогнулись. – На Марию он исправно платит алименты.

– Извините. Я просмотрел, – извинился Игорь. – А по этой самой, Борисовой, что? – продолжил допрашивать детектива Богатырёв, и я была ему очень благодарна, что он не назвал её матерью Насти.

В моей груди мучительно выла израненная душа.

– Хм, – протянул Дэвис. – Как бы вам сказать…

– Скажите, как есть, – потребовал Игорь.

– По внешним признакам придраться не к чему: девочка сыта, одета, обута, живёт в допустимых по нормам условиям.

– Йен, пожалуйста, объясните, что не так! – взмолилась я.

Я была готова зацепиться за любую соломинку.

– Елизавета Андреевна, это мои наблюдения. Их, к сожалению, к делу не добавишь, но, мне показалось, что Борисовой совершенно не нужен ребёнок. Им она практически, если не сказать совсем, не занимается. Сейчас, когда Ирина снова пытается наладить свою личную жизнь, девочка ей только мешает. До этого она оставляла Машу на бывшую свекровь, но потом это стало невозможно – женщина отказалась присматривать за «чужим» ребёнком.

– Господи, – прошептала я. – И что теперь делать?

– Для начала обязательно встретиться с Борисовой. Изложить ситуацию, сделать повторные тесты ДНК с обеих сторон, но не торопиться восстанавливать родительские права.

– Почему? – встрял Игорь, что я чуть не стукнула его за то, что перебил.

– Я не исключаю, что Борисова может сама отказаться от девочки.

– Вы думаете, такое возможно? – спросила, с надеждой глядя в прозрачные глаза мужчины. Его черты лица смягчились.

– Елизавета Андреевна, далеко не каждая женщина готова стать хорошей матерью в восемнадцать лет. Сейчас Борисовой нет двадцати, а материнские чувства в ней так и не проснулись.

– Но они могут проснуться потом? – снова вмешался Игорь.

– Могут, – тут же согласился с ним Дэвис. – Но вы же не запретите ей видеться с ребёнком.

Маленькая девочка с огромными глазами, как две капли воды похожая на Игоря, просила маму ещё покататься на карусели. После категоричного, даже немного грубого «нет», опустила свои плечики и поплелась за молодой женщиной, которую звала мамой, попыталась взять её за руку, но снова получила отказ.