Шрифт:
Одинокая жизнь, стылым ветром стеная,
Однозвучно, как чай недопитый, остынет.
2019
Высокая площадь
Всем, навсегда утраченным Россией, посвящается…
Словно не было их,
Не звучали над ночью высокие трубы.
Умерла тишина одичалых дворцов, ополоснутых прожекторами траншей.
И пригубленный воздух столетий горчит. И повесился грубый
Окрик – в бешеном полуподвале… Смертельная жизнь! —
Ослепили, прогнали взашей…
Я вбираю голодные крошки в ладонь – строчки чёрствого края.
Догорающих зрелищ полны заточённые в книги стихи, не слышны никому.
Но высокая площадь, сиянием лунным наклонно играя, —
Литургию глубокого облика ночи творит! И воскресшая жизнь на кону!
Словно всё нипочём,
Я возделывал площадь распластанной речи!
Вслед за плугом моим: и литания гласных, и сомкнутый цвет голословных потерь.
Славно крылья слышны – высоту темноты набирающий кречет,
Оглашённая радость моя – взблеск последней строки
И тогда навсегда, и теперь!
Соглядатаи любящих —
Нас, спящих в снах, извлекли, наказали:
Ждём, живьём позабытые, – мести изысканной или грозы ослепительный кнут!
Раздуваются щёки оркестра… Часы «без пяти» – на вокзале…
Преисполнена неизгладимости, замерла пустота
Отгремевших минут.
2018
Цикл «Наш сад»
1.
Уже не стихи —
Нечто беглое, болезное, богемное —
Пишутся? – Скупо виднеются в зеркале с вычурною оправою.
В яме оркестровой ударят —
левою литаврою об правую!
С мечтою на губах о мире ином – под гимны погибну я…
Пейзаж, ополоснутый чувством Родины, прост и доходчива
Падшая минута, после умолкания звона колокольного…
Падая куда-то в глубины неба, чувствую, как долго больно вам,
Потоки патоки слов и, вдруг, искры из-под резца зодчего! —
От обескураженности и обезображенный нервами,
Выронив в память взгляд, ослеплённый озарением, в тихой заводи,
Бросился, из окна в жизнь…
В мемориальную тишину слёз, в зал войди,
В будущем будучи другом, взбуженный петухами первыми…
Пропахший, пропащий —
напропалую, ночью, по го-ло-вам,
Надцатый век: крадучись близится, незачем мне с ним видеться!
Клацают капканами леса, волки дрожат по ло-го-вам,
Тает над костром, истончается белоснежная девица…
Грозы-молнии. Статность. Старость. Успеть опростоволоситься…
Камня на камне не останется: от мира, от сада нашего!
Жил бы да жил…Дожил – вены об лезвие бритвы изнашивал!
Уже не стихии… А так, бездомная разноголосица…
2.
Как осторожно, будучи со сна,
Сослепу будто,
Заполоняет ветками сосна —
Сонное утро.
Захватывает хвоею растущей
Пространства голосистые тишины.
Там что-то происходит в ранней гуще…
Ты почерком убористым пиши мне:
О том, как долгожданно пали капли,
Успев причиною побыть для сгустков света;
О том, как мыслей медленные пакли
Распространились в самое горнило лета.
Застывшей молодости черпая горстями
Безмолвие безумствующей бязи,
Идём притихшими нежданными гостями
В напитанную ливнем зыбкость зяби!
Как изразцово, будучи со мной,
Иглы сближая,
Усугубляет радости сосной,
Общность чужая!
Роднеет с каждым шагом, почему
Так ни при чём я к миру слёз, так надо?
Беспамятство, как примус, починю,
Не покладая рук, в объятьях сада,
В обнимку с мятным ворохом цветов,
Взгляд раскачав на веточке ольховой,
К вечнозелёной юности готов,
Срываясь в сон соснового алькова!