— Сорняки, — сказала Флоренс, кивнув на конструкции. А Никита наконец понял, почему «Вася» настойчиво доказывал присутствие скрытого наблюдателя. За густыми зарослями сорняков в углу двора прятался дайс-островитянин. Чем-то он напоминал Пака, забавного проказливого чертенка из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».

— Что вы там увидели? — насторожилась девушка.

— Аборигена. Он увидел нас и спрятался.

К инспектору снова пришло ощущение нависшего над ним каменного свода пещеры, рождающего шорохи и множественное эхо от звуков падающих капель воды; он находился внутри мертвого и одновременно живого исполина, настолько чужого и далекого от всего, чем жил человек, что эта мысль была физически ощутима, порождала душевную муку, отчаяние и желание постичь то, что этот исполин хотел сообщить…

Флоренс взяла Никиту за руку и как маленького отвела на середину улицы.

— С непривычки можно заработать эйфоропатию. Вудволловые города, да и дикие леса тоже, образуют сложнейшие системы электрических биополей. Вполне вероятно, что дайсониане жили в симбиозе со своими городами. Пойдемте покажу кое-что интересное, чего вы еще не видели.

Они вышли на перекресток улиц, свернули и подошли к зданию круглой формы, стоявшему обособленно, в отличие от остальных строений, сросшихся стенами в мозаичные кварталы. У здания были окна-щели и «парадный вход» в форме буквы «Т».

Флоренс обернулась, прижала палец к губам.

— Тс-с-с, не спугните! В этом доме поселился бхихор.

Никита послушно кивнул. Он еще не видел вблизи это чудо дайсонианской природы — полусущество-полурастение.

Разведчики прокрались к нижнему из окон и заглянули внутрь здания.

Взору открылся голый оранжевый двор, перепаханный бороздами, словно его недавно вскапывали. У дальней стены двора на участке, освещенном солнцем, рос бхихор.

Он был похож на гриб сморчок высотой в два метра, спрятавшийся под громадным перепончатым зонтом. Тело гриба было коричневым, складки головы — черными, псевдоноги, заменявшие корни, — их было три, — золотились пушком, псевдоруки-хваталища бхихора поддерживали паранатальный вырост на голове — фотоэлементный зонт, впитывающий даровую энергию светила.

Никита неловко шевельнул рукой, и в следующую секунду бхихор их заметил, хотя глаз у него не было, вернее, не было глаз, подобных человеческим. Гриб почти мгновенно свернул свой зонт в шар головы, втянул руки в тело, скорчился и замер, похожий теперь на обгорелый пень. Потом вдруг выдрал ноги-корни из почвы и отполз подальше в тень, оставив свежую борозду.

— Испугался, — с сожалением сказала Флоренс. — Вас испугался, меня-то он знает. Жаль, послушали бы, как он поет. Бхихоры — существа с развитой психосферой, а может быть, даже мыслящие существа. Недаром у дайсов существует культ бхихора. Может, это отзвук былого величия?

«Сложнейшая система биополей, — вспомнил Никита фразу Флоренс. — Город древних дайсониан — родственник дикому вудволловому лесу. А бхихор кому родственник? Полусущество-полурастение, может питаться светом, электричеством или почвенными соками, умеет передвигаться, ощущать боль и удовольствие и, может быть, мыслить, пусть и на низком уровне… Существо, которому поклоняются островитяне… А ведь вывод напрашивается сам собой, он лежит на поверхности: бхихор — родственник древних дайсониан, строителей Сферы! Это же очень просто! И тогда становится понятной таинственная любовь дайсов к бхихору: хозяева ушли, а их «кошкам», выбравшимся на тропу самостоятельного развития, ничего не осталось, кроме обожествления бхихора, похожего на бывшего хозяина как две капли воды…»

Над ним медленно проплыл виброкрыл, вернулся и завис, трепеща боковыми плавниками.

Никита внимательно вгляделся в летуна и, недолго думая, точным выстрелом из «универсала», с которым не расставался, сбил насекомое на землю.

Флоренс оглянулась, изумленная.

— Что вы делаете?!.

— Тренируюсь, — пробормотал инспектор, осматривая плоское тело полуптицы-полунасекомого, и показал на его груди россыпь блестящих капелек. — Видеокамеры. Этот «комарик» искусственный, биоробот. То-то мне показалось подозрительным его любопытство.

— И что сие означает?

Никита поднял глаза, встретил ответный взгляд девушки, в котором прятались недоверие и вопрос, и ему стало не по себе.

— Не знаю. Чтобы сделать такую штучку, надо иметь как минимум лабораторию, но в пределах Сферы таких лабораторий не существует.

— Не понимаю.

— Я тоже. Давайте заберем его с собой. В Сфере работают отряд спасателей, пограничники, вот пусть и поломают головы.

Флоренс нагнулась, потрогала глазки видеокамер на радужно переливающемся теле виброкрыла и не ответила.

«Эфир чист, — сообщил «Вася». — Внешнего наблюдателя не чувствую, но отмечаю повышение пси-фона». — «Терпи, — посочувствовал Никита. — Мне тоже неспокойно».

Через пять минут они взлетели, погруженные каждый в свои мысли. Никита думал, что напрасно открыл спутнице тайну виброкрыла-шпиона. Если она не причастна к таинственной деятельности «фактора сатаны», то ее реакция довольно необычна, если же она и есть «фактор сатаны» или хотя бы одна из Чужих, то надо ждать каких-то событий, причем немедленных. Держись, инспектор!