Калашников подождал немного, потом внимательно осмотрел место схватки, нашел несколько длинных бурых волосков и положил в карман. Не пряча «универсал», отступил к перекрестку, где его подхватил «вепрь». Наверх, на административно-исследовательский горизонт, он попал только с третьей попытки, увидел дежурного связи и вызвал директора.

Нагааны Даваа явился через десять минут, с бесстрастной миной пожал руку начальнику отдела.

— У вас, кажется, период бессонницы?

— Нечто вроде этого, — кивнул без улыбки Калашников. — К сожалению, нашей бессонницей всегда руководят обстоятельства. Я прибыл час назад, побродил по станции, и в секторе, где произошел взрыв, на меня напало хищное животное.

Даваа на мгновение сбросил свою природную невозмутимость.

— Не может быть! Хищное животное?!

Калашников молча выложил на стол три длинных волоса, черных у основания, бурых по длине и со светлыми метелочками на концах.

Директор центра внимательно осмотрел волосы, сцепил пальцы на груди.

— Я, грешным делом, подумал… Странные волосы. На кого это животное было похоже?

— На крысу и пятнистого волка, только крупнее. Я имею в виду — крупнее волка. На вашей памяти таких встреч не было?

Даваа задумался, потер переносицу пальцем.

— По-моему, молодые биологи на Дайсоне-2 видели нечто подобное… дня три назад. Могу уточнить.

— Уточню сам. — Калашников наконец понял, откуда у него взялось ощущение, будто он уже встречал где-то «крысоволка». Неделю назад в потоке информации, проходящей через отдел безопасности, промелькнуло короткое сообщение о происшествии в Австралии на биополигоне «Хоррор», где палеогенетики воссоздали утраченные в процессе эволюции формы жизни. Наиболее удачными были признаны эксперименты по выведению мамонта, ламантина, утконосого динозавра траходонта и гигантской нелетающей птицы диатримы. Год назад на полигоне был впервые выведен тритемнодон — представитель полностью вымершего отряда хищников, похожий на волка и крысу одновременно. И вот неделю назад вольеры с тритемнодонами на полигоне опустели. Никто не видел, как и когда это произошло и куда делись звери…

— Кажется, я знаю, что это за животное, — пробормотал Калашников. — По Д-комплексу теперь опасно ходить в одиночку и даже парами. Утром объявишь по внутреннему интеркому приказ всему населению станции собраться у тебя, а я объясню ситуацию.

— Это серьезно? Мы и так почти бездействуем, остановили все работы в нижних секторах начиная с сотого горизонта.

— Придется потерпеть, пока не выясним, что здесь происходит. — Калашников перевел разговор на другую тему: — Как тебе работается с пограничниками? С Пинаевым?

Даваа улыбнулся, превратив глаза в щелочки.

— Очень решительный молодой человек. Во многом максималист, азартен и поспешен в решениях, но это возрастное. Хороший работник. Сколько ему?

— Двадцать пять.

— Я так и думал. Кстати, почему я, директор центра, не знаю, зачем прибыла в Сферу машина спасателей?

— А разве последние события в Сфере не требуют специальных мер? Взрыв острова, взрывы на ТРБ-два, взрыв здесь, на Д-комплексе, наконец. Вам это ни о чем не говорит?

— Эскалация военных действий…

Калашников пристально посмотрел на директора.

— Очень точная формулировка. Если бы я не знал тебя, как знаю, я бы решил, что в отделе произошла утечка информации.

— А, так это не беспочвенные старческие фантазии?

— К сожалению.

— Может быть, нам лучше уйти со станции? Построить свою?

— Потеря времени и ресурсов, да и ситуации наш уход не изменит. Похоже, мы нарвались на чье-то настойчивое противодействие. Хорошо, если это просто дайсонианская техника, автоматы и киберсистемы, пусть даже «сошедшие с ума». Но скорее всего вмешались чужие силы… Вот что, директор, я вызову Пинаева, а ты пока отдохни часа два.

Даваа развел руками.

— Какой там отдых!.. Вызывай своего Пинаева, пойду к диспетчеру, обзвоню лагеря на планетах.

Директор ушел, а через несколько минут вошел подтянутый и свежий — сна ни в одном глазу — Пинаев.

— Доброе утро.

— Здравствуй, капитан. Не спишь?

— Мне хватает трех часов. Докладывать?

— А разве есть новые данные?

Пинаев немного смутился, легкая краска выступила на скулах.

— В общем-то… нет. У Валаштаяна на левом виске обнаружилась странная рана…

— Когда обнаружилась? После нападения?

— Так точно. Раной, собственно, этот порез нельзя назвать, он не болит, не кровоточит. И похоже это на небольшой кожаный карман.

Начальник отдела безопасности и командир пограничников встретились глазами.

— Интересно, — медленно проговорил Калашников. — Карман пуст?

— Медики проверили на аппаратуре — ничего. Но вполне возможно, ему хотели вшить какую-то штучку типа передатчика команд или пси-программатора.

Калашников перестал ходить по кабинету и сел. Помолчал.