Шрифт:
…а Милли уселась на него, как на лошадь, и лошадь катала ее по кухне, сопровождая бег веселым ржанием. Потом лошадь перешла на быстрый галоп, а поскольку груз был довольно упитанный, то этот боливар рухнул на кухонный пол и перевернулся, а наездница, уцепившись, все равно была на нем, лежала у него на животе и приблизила свое лицо к нему так, что он слышал ее дыхание…
— Только без языка, — предупредила Милли, — я сразу умру, если засунешь мне в рот свой язык.
— Как ты хочешь, — сказал Макс, — никакого языка, не бойся…
3.1
Конечно, Эльвира научила его, что нужно делать с девушками в их первый раз — на всякий случай, но опыта не было. Макс переживал, все ли было правильно — по странному лицу Милли было не понять.
— Ну, как, Милли? — спросил осторожно. Кто знает, чего ожидать от этой девчонки.
— Не так противно, как мне казалось раньше, — сказала Милли.
Ну, знаете! Обычно дамы отзываются о его стараниях совсем по другому. Не так противно, надо же…
— Ты не противный. И тактильный контакт может быть не отвратительным. И вот это все тоже…
Спасибо и на этом!
Потом они в постели играли “в города”. Потом в “крокодила”. Потом Милли принесла кофе. Потом сказала:
— Я лучше всех других знаю, как важны тренировки и репетиции для того, чтобы достигнуть успеха. Давай еще раз!
— Милли, тебе это действительно нужно? — спросил Макс. Эльвира учила, что решение девушки должно быть осознанным. Рассказывала о своем печальном опыте, говорила, как нельзя…
— Хочу, чтобы было, как в кино! — строго сказала Милли, — как я могу петь о любви и телесных отношениях, если не знаю, что это такое… Мне надо добиться успеха в этом.
Ох! Макс вздохнул и, стесняясь и заикаясь — что было с ним нечасто, начал читать Милли лекцию про психологию и физиологию сексуальных отношений. У Милли был такой серьезный вид, будто она сейчас конспектировать будет. Эта девушка из калифорнийского шоубиза, а понятия такие, как будто только с фермы амишей приехала, вообще ничего не знает. Ей же девятнадцать лет, а не четырнадцать…
— Спасибо, Макс, — сказала Милли, законспектировав в уме, — Ты такой умный…
Никто еще не называл его умным за такое!
— …теперь мне все гораздо понятней. Думаю, будет лучше. Давай еще!
Макс вздохнул, считал это не совсем правильным, но сказал галантно:
— Как хочет моя дама.
Милли смеялась. Ее еще никто не не называл “дамой”.
Через десять дней Макс начал беспокоиться. Связи с миром не было, седой “господин Морис” не показывался. Что им делать? Не могут же они тут сидеть вечно. Но принять решения не мог.
Милли снова стала странной. Новый опыт запустил какие-то процессы в ее голове, она стала задумчивой и неразговорчивой. Как обычно, говорила, что в голове у нее“ свое кино”, говорила, что думает над новым проектом, Макс ее пусть не отвлекает…
Макс, как золушка, выполнял поручения хозяина — косил траву, чинил чердак, потом взялся за покосившийся заборчик… У забора познакомился с соседом, тот помог ему с починкой. Сосед был очень рад, что дом не пустует. После того, как умерли старички, которые жили здесь, их наследник — какой-то он им там родственник, не жалует их улицу своим присутствием.
— Нелюдимый мизантроп, этот Морис, — рассказывал сосед, — вот, старички были компанейские, много повидали, много рассказывали… А этот, хоть и поможет всегда, и здоровается вежливо, за много лет всего пару слов сказал…
Сосед удивлялся, почему новый владелец не продал дом — у них неплохой район, не сдал квартирантам. Даже спросил его как-то об этом. Господин Морис, с несвойственной ему чувствительностью, заявил, что это дом дорогих ему людей, он не может расстаться с ним.
— Но за домом же нужно следить! — сосед был очень недоволен, что пустой дом понижает уровень недвижимости всего района, — Пустой дом разваливается, сами видите… А вы кто господину Морису?
— Я его партнер по боксу, — скромно сказал Макс.
— Да, спорт он любит… Вы же видели спортзал у них в подвале?
Макс подтверждающее кивнул, но ничего не он видел. Тут еще и подвал есть, еще и там надо что-то чинить…
Подвал производил впечатление, там действительно был спортзал — тренажеры разных видов, бойцовские груши разных размеров, прекрасная вентиляция…
— Ух, ты! — восхитился Макс и понял, что теперь скучно ему не будет. Иногда даже Милли присоединялась к нему, в перерывах сеансов “своего кино”, но все чаще она сидела над письменным столом или расстроенным пианино.