Спустя небольшой промежуток времени мне действительно стало легче. Кровь перестала шуметь в ушах, а температура тела снизилась и приблизилась к норме.

— Это поможет, но только на время, — сказал ректор, отпуская мою руку.

Ощущения, которые так походили на волны, тут же затихли, но не пропали.

— Я расскажу тебе, Лиса, что ты так хочешь. Это нужно было сделать давно, — между тем заговорил вновь титрион.

Его тихий голос дарил спокойствие.

— Дэрия особенная во всех смыслах, — начал рассказывать титрион.

Бог Смерти, пристроившийся около своего уже любимого шкафа, проворчал:

— Не то слово.

— У неё, как ты уже сама, наверное, поняла, нет близнеца. Проклятье ее матери стало пробуждаться, и она медленно начала сходить с ума. Алийания не успела навредить Дэрии, но смогла погубить ее близнеца. Мальчик появился на свет и тут же погиб от рук своей матери.

— Но разве Дэрия не должна была умереть сразу? — задала я вопрос.

Ректор медленно покачал головой.

— Она не умерла, Слейн не дал…

— Вэл, — тут же перебил, собственно, Слейн.

— Дэрия выжила, а моя жена подстроила все так, что будто бы новорожденный ребёнок скончался при родах. Хаос, тогда уже пробудившийся в ней, помог обдурить всех, даже богов.

И почему я не удивлена?

— Алийания была проклята. Ее проклятие долгое время спало, но, когда настало время, пробудилось и начало рушить жизнь своей хозяйки. Сначала она боролась, но постепенно уступила ему. Хаос завладел ей…

— Подождите, кто ее проклял? За что? — Я не понимала главного и потому чувствовала себя какой-то дурой.

— Ирит, богиня Жизни, — предложение бога Смерти прозвучало как приговор всему живому. Таким голосом врачи объявляют о смерти своих пациентов.

У меня наконец начала собираться картинка пазла.

Зариахат же раздобыл последний пазл. Мой внутренний голос заявил уверенно:

"Алийания потомок ребёнка Акриста и титриона, с котором он изменил жене."

История, которую я прочитала и которую с лёгкой руки назвала легендой, оказалась правдой. Столь близкой и пугающей.

— Прабабушка Алийании была дочкой Акриста и Лолиаты. — Лолиата, надо предполагать, эта та самая девушка, которую соблазнил верховный бог? — Ирит прокляла ребёнка Лолиаты.

— Моя мамочка умеет мстить, — хмыкнул бог Смерти. — Она не просто убила ребёнка, не заставила мучиться какой-нибудь болезнью. Она пробудила в нем хаос, который передался ребёнку от отца. Когда ребёнок обрёл семью и детей, то сошел с ума и перебил всех, кроме одного своего ребёнка. Потом разум вновь прояснялся у носителя проклятия, он увидел, что натворил, и убил уже сам себя. Это, если кратко.

— Да, — кивнул, подтверждая слова Слейна, ректор. Он ничуть не разозлился, что его перебили. — Алийания была потомком Лолиаты и носителем проклятия. Хаос проснулся и в ней, но как-то она смогла с ним договориться. Эти двое стали работать в паре. Алийания помогает вырваться полностью хаосу, а тот в обмен, видимо, не убивает тех, кем она дорожит. Дорожила, — тут же поправился мужчина.

— Она и сейчас дорожит, — вздохнув, печально сказала я. — Я разговаривала с ней несколько раз. Она говорила, что делает это все, чтобы спасти свою дочь. Дэрия ведь тоже носитель проклятия?

Мужчины нехотя поочерёдно кивнули, подтверждая и так уже мне понятный факт.

Слейн, хоть и тоже бог, но не может перебороть проклятье своей мстительной матушки. Однако, все-таки, вот тётка, конечно, злой гений. Даже Гера бы до такого не додумалась. Хотя она знала толк в мести, особенно любовницам своего муженька, который ей разве что с деревом не изменил.

— Ее мать пыталась найти способ снять проклятие со своего ребёнка. Какой бы сумасшедшей она не является, но дочь она любит.

Я замолчала, но тут заговорила вновь, исправляясь:

— Когда хаос не владеет ее разумом.

Слейн хмыкнул. В третий раз. Заклинало его, что ли?

— Мы пытались снять проклятие, но вместо этого загубили жизнь еще одного титриона. Проклятие моей матушки не снять.

— Она носительница его, возможно, ей по силам разобраться в этой проблеме, — с сомнением в голосе сказал ректор.

Он прислушался ко мне, поддержал.

— Ага, у нее было 7 лет. Но все, что она сделала, это попыталась прирезать свою дочь, как своего второго ребёнка, — Бог смерти сегодня прямо-таки сама эмоциональность.

Впрочем, когда дело касалось Дэрии, я заметила, он всегда был не похож на себя.

Чувства малышки не безответны. Хотя, может быть, это все же отеческие чувства, все-таки он называл себя ее отцом. Впрочем, это также может и быть любовь, просто иная. Брат вот его тоже влюбился изначально в ребенка. Возможно, это у них семейное?