Кот явно проникся угрозой, куснул меня за палец, аккуратненько так, слизнул тут же выступившую каплю крови и крижал ушки к голове.

Я произнесла нужные слова, кот вспыхнул, как факел. Не успела толком испугаться и отбросить от себя опасное животное, как кошак окончаткльно превратился в небольшой сгусток пламени, потерял свои очертания, впитался в мою руку удивительным образом и остался на моем теле около запястья красивой небольшой красной татуировкой.

Пару секунд я прислушивалась к себе, боясь, что вот сейчас у меня в голове как начнет голосить один настырный кот, но ничего не происходило.

"ЛисА, ты уснула, что ли?" — в итоге подал голос Хаос.

Если бы.

Вздохнув, я быстро прикоснулась к рукам девочки (та их держала на груди, как покойник; в руках малышки был золотой цветок, похожий на лилию, по краям змеились чёрные линии, стремясь окольцевать растение).

Стоило коснуться кожи Дэрии, как тут же та резко втянуло через рот и нос воздух.

Я напугалась, но руку не отвернула, потому что Хаос решительно сказал:

"Замри!"

Черные линии, что оплетали малышку, зашевелились, словно змеи.

От наших рук вдруг начал распространяться золотой свет, он становился все ярче и ярче. В следующее мгновение свет резко хлынул вперед, выжигая черных паразитов.

Когда уже пол работы было сделано, иврит, паразит, наконец сделал то, ради чего он тут и околачивался все это время.

Мужчина схватил меня за запястье той самой руки, через которую Хаос излечивал девочку, используя мои силы.

— Есть вещи, которые неизбежно должны случиться, Лиса, — проговорил он.

Его глаза полыхнули знакомым золотом, следом мы всей компанией провалились в портал.

— Вот вы гад! — только и успела сказать я.

***

— Ну и где он? — спросил Слейн у самого себя.

— Где-то, где его в ближайшее время никто не найдёт, — тем не менее ответил Вэлиант.

— Вряд ли. Ты прекрасно знаешь Ви. Он предпочитает быть всегда на виду, — Слейн еще раз обвел комнату взглядом. — Я в любой момент мог его найти, как и Нори. Он никогда ничего не скрывал. Ни от кого.

— Значит он врал, — пожал плечами Вэл и ещё раз обвел взглядом обитель бога Жизни.

Комната, которая была залита светом, множество светлых цветов, огромная кровать с балдахином и большой балкон, тоже утопающий в цветах.

— Ви может недоговаривать, лукавить, но по пустякам. В остальных вещах он в принципе предпочитает не участвовать, — продолжал упрямо отстаивать честь своего брата Мортис.

— Почему же? — Вэлиант медленно пошёл к выходу из комнаты. Они осмотрели все комнаты в обители Бога Жизни. Нескрытые комнаты.

Но имелось место в жилище Ви, что было скрыто множеством замков, магических. От Слейна они могут скрыть содержимое комнаты, но не от Вэлианта. Не зря же титрион столько прожил и застал рождение бога Смерти.

— Ты забыл трагическую историю твоего брата? — спросил Вэлиант, открывая дверь.

Титрион прекрасно знал, что Бог следует за ним.

— Даже если бы хотел, то не смог, — пробурчал Слейн.

Тогда он чуть не потерял брата.

— Ну вот, — кивнул Вэл. — Тебе же, уверен, также прекрасно известен главный бич твоего брата.

Бог вздохнул и поровнял с другом.

— Мой брат тоскует по Тиаэль, да, — Слейн поморщился. — Но я не понимаю, зачем ты сейчас об этом заговорил.

— Ты все понимаешь, Слейн, — покачал головой титрион.

Титрион понимал, почему так упорно строил дурочка его друг. Для Богов любовь всегда была больной темой. Буквально.

— Столько лет уже прошло, — продолжал упорствовать Миортис. — Тиаэль умерла, от неё даже души не осталось. А память… память брата я по его же просьбе сделал куда бледнее.

— Но ведь он не дал тебе их забрать, — Вэл быстро посмотрел на своего хмурого друга и, отвернувшись, решительно завернул за угол.

— Смирившийся, желая избавиться от остатков яда (которые ему не посилам вывести самому), что неизбежно отравляют жизнь, рано или поздно обратиться к тому, кто может спасти его. Тем более когда этот кто-то рядом и может сделать это безвозмездно.

— Как ты? — хмыкнул Слейн.

— Да, как я, — честно и легко ответил Вэл.

Для него это были дела давно минувших дней.

— Послушай, Слейн. Я знаю, как ты не хочешь признавать это правило этого мира. Я тоже так когда-то думал. Да что уж, я, как дурак юный (а мне на минутку очень-очень много лет), опять наступаю на те же грабли.

— Тебя тяжело не понять, — вставил свои пять копеек Слейн. — И тяжело не посочувствовать.

— Слейн, признай это. В этом мире царит правило: две части одного целого рано или поздно должны воссоединиться. Лишь ты исключение, но и твой отец не Акрист.