Я отпускаю бесполезные обрывки платья и изо всех сил толкаю короля шеннари… но только впечатываюсь в его крепкий торс.

Его дыхание тяжелеет.

– Горячая принцесса. Отборная кровь… – он внезапно понижает голос, вызывая непрошеные мурашки внизу живота.

И пытается меня поцеловать. Пытается, потому что я резко отворачиваю лицо.

И чувствую его горячие настойчивые губы прямо на шее.

Дергаюсь прочь, но это бесполезно.

Альдо клеймит меня невероятно жаркими поцелуями, как свою вещь.

Ниже. И еще ниже.

Жарко и быстро, как сумасшедший…

Как путник, нашедший воду в пустыне.

Бесцеремонно, без сомнения, властно…

Я не хочу… так.

Он заставляет меня извиваться. Стремиться от него или… к нему?

Я теряюсь и вообще перестаю двигаться.

Я не хочу чувствовать вообще ничего. Мне нужно просто перетерпеть, а утром придет помощь.

Просто пережить… Просто…

Губы Альдо будто знают мое тело лучше меня самой. Каждое место, куда он меня целует, отзывается странным теплом и дрожью.

Я не понимаю эти ощущения. Я не хочу их ощущать.

Не надо.

Такая уязвимость ужасна.

Я вся дрожу от смеси непонятных чувств, сердце колотится быстро-быстро, а в голове странная пустота.

Король шеннари использует свою жуткую магию, чтобы читать мои слабые места?!

Как еще объяснить то, что происходит? Альдо все-таки не эгоист, а опытный любовник, с толком перепробовавший кучу женщин?

Он почти не видел мое тело, сразу накрыл своим, но прямо сейчас увидит ничем не прикрытую грудь.

Целует все ближе к ней.

Я пытаюсь увернуться от его наглых настойчивых губ и с ужасом понимаю: я сделала только хуже. Ткань совсем сбилась. Теперь королю шеннари все видно.

Мою светлую, всегда защищаемую от солнца кожу. Некрупные, но очень чувствительные соски. Саму грудь – среднего размера, красивую. И родинку в виде крохотной красной звездочки прямо у левого соска тоже.

Я вся сжимаюсь и дрожу. Меня затапливают то сильный жар, то мертвенный холод.

Альдо теперь мне жизни не даст. Если я когда-то замуж выйду, он скажет мужу про эту родинку – и пропал мой брак.

Жар заливает меня до самых корней волос.

Светлая Кира, только бы…

– Милая родинка. Очень милая. Вкусная.

Проклятый ее заметил. Оценил.

Его губы смыкаются вокруг моего соска.

Горячо. Странно. А меня, как молнией бьет.

Это непристойно. Мерзко. Настолько унизительно, что я лежу ни жива, ни мертва.

Это пугающе сильно.

Настолько, что я прикусываю губу, чтобы не застонать. Или не закричать. Не понимаю себя. Думать не могу. Вся дрожу.

Не верю. Я как будто уже не здесь и сейчас. Я как будто далеко, где жарко, остро и… хорошо.

Хорошо? Мне хорошо от паршивых действий ненавистного Альдо?! От того, как его язык нагло облизывает мой сосок, а я чувствую, будто внизу живота скручивается пружина?

Ох нет, нет… Чуть больше этого жара и напряжения – и я начну метаться по кровати, кусая губы.

Подонок не врал. Он действительно нежен.

Я не закрываю глаза. Я все вижу. И его красивое хищное лицо вижу, и чувствую, как соски набухают и поддаются касаниям языка и ласке явно опытных губ.

Мерзавцу мало – он явно хочет все и больше, ничего не оставляет без внимания. Лижет и втягивает губами то один сосок, то другой. Жадно целует грудь и крохотную родинку-звездочку тоже целует.

Ненавижу его!

Наверное, стоит схватить его за густые черные волосы, оттащить, ударить по лицу, но я безумно боюсь.

Даже не боли боюсь – чего-то куда более жуткого.

Альдо показал, что мое сопротивление для него ничто. А сейчас он забавляется, хотя в любой момент может сломать меня.

Он ведь так и сказал.

Меня передергивает. Ужас и отвращение немного притупляют возбуждение.

Но не сильно. Кажется, мое тело сошло с ума и живет своей собственной жизнью. Считает, что лучше отдаться чужаку, чем быть истерзанным и порванным.

Я чувствую себя вещью. Бесправной. Бездушной.

Король шеннари же впервые видит меня настолько близко. Скольких женщин он перетрогал, чтобы вот так безошибочно определять, кого как надо ласкать?!

Чтобы им стало… хорошо. Непристойно. Упоительно… хорошо…

Чтобы думать связно было все сложнее…

Я снова кусаю губу и сдерживаю всхлип.

Чувствую себя игрушкой, которую дергают за ниточки, и она делает то, что хочет кукловод.

– Ты уже моя, Камила. Этой ночью я просто возьму свое, да? – Альдо прекращает поцелуи, но продолжает касаться моей кожи горячими губами.