Утолив первый голод, мы с Роландом принялись более внимательно разглядывать окрестности. А посмотреть было на что. Напротив нас за столом сидели дамы. В эти времена женщины на пирах сидят отдельно от мужчин, если только эти мужчины не их мужья или отцы. Хотя, и в этом случае часто предпочитают усаживаться с другими дамами — редкая женщина не любит почесать языком, а мужчинам, особенно нынешним, обсуждаемые прекрасной половиной темы просто неинтересны и непонятны.

— Смотри, — толкнул меня локтем Роланд, — а вон та, в красном, вроде как ничего.

Я обратил внимание на двух красивых девушек лет восемнадцати. Одна — голубоглазая пепельная блондинка (облачённый цвет от природы, не крашеная же!) в красном платье, расшитом серебром, другая — с зелёными глазами, как у королевы Фружины, но волосы цвета бронзы, а платье синее, с вышивкой золотом. На головах накидки из лёгкого шёлка, вышитого цветными нитями, волосы у обеих заплетены в косы и уложены в обтянутые сеткой причёски. Хорошо всё же, что дамы сейчас не носят эннен[3], который мы с Ольгой видели в музее в Алессандрии! Эта дура за любую притолоку цепляться будет. Девушки, судя по их взглядам, тоже заинтересовались нами. Блондинка украдкой бросала игривые взгляды на Роланда (везёт ему на них в последнее время!), а её зеленоглазая подруга откровенно разглядывала меня. Оч-чень интересно… И перспективно, если я правильно понял взгляды красавиц.

Тут объявили танцы. Хотя некоторые церковники и вообще люди религиозные нередко осуждают танцы как «дьявольский соблазн», но танцевать любят во всех сословиях, от деревень до королевских дворцов, причём в последних люди образованные даже приводят в оправдание танцев цитаты из Библии, например, про царя Давида, который «скакал во славу Господа».

Впрочем, и среди духовенства в этом вопросе нет единого мнения. Некоторые более умные и дальновидные служители Церкви, видимо, решив возглавить, раз не получается победить, сами вводят в церковные процессии элементы танца в сочетании с пением церковных гимнов. А уж при дворе молодой и красивой королевы, что Алиеноры, что Фружины, на танцы точно вряд ли кто-то рискнёт нападать

В общем, мы с Роландом не стали терять время и, первыми выскочив из-за стола, подошли к также вставшим девушкам. Роланд, понятно, к блондинке, а я разумеется, к зеленоглазке, пригласив разделить платок в кароле[4]. Девушки согласились, причём обе сравнительно неплохо знали французский, хотя до времён, когда любая уважающая себя дворянка в Европе могла объясниться на языке Вольтера и Рабле, ещё многие века. В общем, услуги Вима пока не понадобились. Заодно и познакомились. Блондинку звали Эржбет (то есть, «по-нашему, по-французски», Элизабет) де Берзифалинт, а «мою» зеленоглазую красавицу — Маргит де Метсенгершти, Марго, стало быть.

Правда, долго говорить нам не пришлось, начался танец. Что ж, не так трудно это оказалось, как я опасался. Шаг левой ногой, потом шаг правой… Танцоры двигаются не быстро, хотя временами ускоряются. Главное — не оторваться от хоровода и не запутаться при перестроениях в разные фигуры. Ещё надо петь, но тут я пас. Венгерским я не владею вообще, как и все в нашей компании, даже наш полиглот Вим успел пока выучить всего несколько фраз. Так же, как и все прочие подданные короля Франции, присутствующие здесь, да и, видимо, подавляющее большинство подданных кайзера. А подданные Гёзы и Фружины поют на родном языке. Так что остаётся только разевать рот и мурлыкать в нужный момент мелодию припева. Кстати, так же поступает и Роланд и, насколько могу судить, другие не местные, кому слух и голос позволяют.

Вим тем временем тоже умудрился найти себе партнёршу — конопатую толстушку-хохотушку, с лица которой не сходила улыбка. Наш переводчик не сводил жадного взгляда с её аппетитной груди, казалось, вот-вот облизнётся. Не удивлюсь, если эту ночь парень проведёт в обществе местной красотки. Причём красотки без кавычек — многим нравится именно такой типаж девушек.

В перерывах между танцами, отойдя в сторону, чтобы передохнуть, мы с моим другом ухаживали за нашими девицами, угощая их вином из оловянных кубков, которые Вим нахально, с таким видом, словно так и положено, забрал со стола, где сидели с церковниками Золотые Голоса Второго Крестового Похода, а также сладкими печеньками и сваренными в меду фруктами, добытыми нашим несостоявшимся кардиналом там же, похоже, не без помощи сестричек де Аргуэльяс. Маргит и Эржбет рассказали немного о себе. Обе происходили из почтенных дворянских семей — не высшей знати, но и не голи худородной, так что росли, ни в чём не нуждаясь.

Правда, расти им пришлось большей частью далеко от родных замков, и даже не в своей стране. Восемь лет назад отцу Гёзы, прежнему королю Беле Слепому вздумалось выдать дочку Софи, младшую сестру Гёзы, за наследника кайзера Конрада — Генриха Беренгара. Бела реально был незрячим, так как родственник, занимавший трон ещё до его воцарения, приказал ослепить в процессе дележа власти его вместе с батей. — спасибо хоть на аудиенцию к Святому Петру не отправил — по нынешним временам это в Европе совсем не редкость при разборках в царственных семьях, а уж в Азии или Африке вообще нормальная черта придворной жизни. Так вот, западный сосед против династического брака не возражал, и четырёхлетнюю принцессу быстренько отправили к двухлетнему жениху… Пипец, они тут про права детей хоть что-то слышали?!.

Естественно, с принцессой отправили подобающую свиту, включая девочек немного постарше, из благородных семей, которые должны были стать после свадьбы Софи и Генриха фрейлинами супруги наследного принца, а затем и императрицы. В их числе оказались десятилетние Маргит и Эржбет, которых их семьи (кстати, живущие по соседству и связанные родством и дружбой) сумели пристроить в свиту принцессы. Самих девочек, понятно, никто не спрашивал. Впрочем, они и не возражали. Какой ребёнок в десять лет не захочет попутешествовать, увидеть другую страну и двор иноземного государя, да не какого-то, а самого Императора, одного из двух имеющихся в христианском мире?!