– Спасибо, Поль, – крепко сжимаю телефон в руке, зная, что подруга права. Быть счастливой в этой жизни или нет, зависит только от меня, но никак не от Лероя.

 И чтобы не быть голословной, сразу после разговора с Солнцевой отключаю мобильный. Весь день неприкаянно слоняюсь по дому, обдумывая слова Поли, а наутро решаю начать новую жизнь! Без Амирова! И без своей любви к нему! Понимаю, иначе перестану уважать саму себя, ожидая подачек от Лероя, вымаливая для себя крохи его внимания, а потому быстро собираюсь и спешу на тренировку.

 Только танцуя, получается не думать и не вспоминать, только в движении я продолжаю жить. Весь день со мной рядом молчаливый Арсений, маленький, щупленький и лысый. Он чётко выполняет свою работу, совершенно не мешая мне жить. Рядом с ним я свободна: не надо думать, как я выгляжу, не нужно подбирать слова, с ним можно вообще не говорить, думая о своём. Мне не приходится перегружать день пустыми поездками по торговым центрам и не обязательно изматывать себя часовыми пробежками или этой же йогой. Я смотрю на Арсения и понимаю, что поспешила сменить его на Амирова, ради которого я перестала быть собой.

 Домой возвращаюсь лишь к ужину, но аппетит так и не проснулся. Незаметно проскальзываю наверх и, не включая мобильный, ложусь спать. Завтра тяжёлый день. Завтра выходит Амиров, а я так и не успела уговорить отца его уволить.

 Утром просыпаюсь без будильника. Я вся как на иголках. Чувствую, что убеждения последних дней готовы провалиться в небытие. Встреча с Амировым до дрожи пугает. Решаю притвориться больной и на сегодня отменить все поездки. Находиться на расстоянии вытянутой руки от Лероя я просто не смогу. Но всё же спускаюсь к завтраку: охрана в это время в дом не заходит.

 Отец вновь один. Он уже поел и сейчас допивает чёрный кофе из огромной чашки, не изменяя своим привычкам.

– Доброе утро, пап! – подбегаю ближе и чмокаю старика в щеку, как не делала, наверно, уже года три. Я так хочу его расколдовать, вернуть прежнего папу, в котором когда-то души не чаяла.!

– Доброе, – отвечает отец кивком.

 Сажусь напротив и хватаю со стола круассан: если планирую целый день сидеть в своей комнате, мне не мешает подкрепиться.

– Арина, есть разговор, – с ходу начинает папа, правда, на сей раз глядит на меня внимательно, изучающе, словно видит впервые, а значит, несмотря на ранний час, разговор предстоит серьёзный.

– Па, я только кофе себе сделаю, – бросаю небрежно и подпрыгиваю к кофемашине.

– Нет, Арина, сядь! – приказывает отец, и я послушно приземляюсь на место, едва не давясь кусочком булки.

– Что на этот раз? Опять кто-то пожаловался? – Мне так не хватает того отца, который встречал меня из школы с улыбкой, обнимал и внимательно слушал всё, чем я с ним делилась. Где этот человек?

– Снежана, вроде, чувствует себя намного лучше, – осторожно сообщает отец, вместо того, чтобы спросить о моих делах.

– Очень интересно, – отзываюсь саркастически и снова откусываю кусочек от круассана.

– За что ты так её не любишь? – Внимание отца вновь приковано к чашке с кофе, а меня поражает, что он не понимает очевидных вещей.

– А за что её любишь ты? За что вообще мужчины любят тех или иных женщин? Почему вы не цените искренних чувств, а бросаетесь на обёртку?

– Думаешь, Снеженька меня не любит? – ухмыляется отец, и я понимаю, что завела пустой разговор. Снежана высушила отцовский мозг своей праздною болтовнёй. – Рина, она же носит под сердцем моего ребёнка! Какие ещё доказательства её любви тебе нужны?

 Хочу ответить отцу, что сомневаюсь в его причастности к этому малышу, но прикусываю язык: портить отношения ещё сильнее не имею права.

– Ты об этом хотел поговорить со мной? Если да, то эта тема меня утомляет!

– Нет, Рина, не об этом. Сегодня на ужин приедет Павел.

– Да ради Бога! – не чувствуя подвоха, отмахиваюсь от отца. – Или ты боишься, что я его покусаю? Если так, то могу не спускаться к ужину или вообще уехать.

– Ты не поняла.– Отец вновь решается взглянуть на меня.– Я пригласил Павла специально для тебя.

– Чтобы я прилюдно извинилась перед ним? – Я не могу сдержать улыбку и, хотя догадываюсь, к чему клонит старик, продолжаю спектакль.– Окей! Извинюсь, если ты так хочешь. Это всё? Я могу сделать себе кофе?

– Арина, присмотрись к нему! – опять начинает отец. – Из вас может получиться неплохая пара.

– Пап, я уже говорила, что Павел мне не нравится! Тем более, он старый для меня! – смеюсь, а у самой сердце сжимается: одного такого «за тридцать» с баулами из прошлого мне хватило выше крыши.