Бедные коленки почем–то сразу ослабли, а у мурашек, наоборот, появилась сила для дружного забега по моему телу. Кир оторвался от губ и начал прокладывать огненную дорожку от шеи к груди. Его крупные ладони забрались под мою домашнюю футболку и начали гладить спину. И если он будет продолжать в том же духе, то я ему прямо на коврике прихожей и отдамся.

Смешно, почему он портал всегда открывает из прихожей? Мог бы и из спальни, например. Оу, мысли точно отправились не туда.

– Кир, записка! – я постаралась вернуть себе трезвые мысли. – Ее прочитать нужно. Вдруг там что–то важное.

Он неохотно оторвался от меня, со вздохом кивнул в ответ и отстранился, оставляя клочок бумаги в моей руке, на не котором корявым детским почерком было выведено:

Во вторни., Воздле томожнюи. Жду. В 3.

МНМ

Не смотря на кучу ошибок, содержание было понятно. Только Кир воспринял его совсем по–иному.

– И кто это тебя на свидание зовет? – брови мужчины сошлись на переносице, а глаза буквально загорелись желтоватым огнем.

– Михаил Николаевич Мальцев, если это имя тебе что–то говорит.

– Мишка? – викинг удивленно открыл глаза, словно пытаясь что–то разглядеть. – А зачем мы ему?

– Даже у воров есть кодекс чести. А трехлетний ребенок не должен быть сильно испорчен, как он нам изначально показывал. И я думаю и надеюсь, что он решил нас отблагодарить.

– Чем? – бог снова недоверчиво нахмурился. – А ты уверена, что это не ловушка Властины?

– Кир, я точно ни в чем не уверена. Но нам с тобой все–равно туда идти за ожерельем. Или оно тебе уже ненужно? – я иронично усмехнулась. Кто этого викинга знает, что ему действительно нужно, а что нет. Сказки он умеет петь сладко и целоваться прямо как… бог.

– Нужно, меня в Алигалу без него не пустят, – тяжело вздыхает в ответ он.

А я почти уже ненавижу эту самую Алигалу, понимая, что она первая, кто заберет у меня Кира. Но мысленно собираюсь и отвечаю спокойным голосом:

– Значит во вторник в три нам нужно быть там.

– А как же твоя работа? Или мне идти туда одному?

– Кто ж тебя одного отпустит? Ты там дров наворочаешь, – недовольно хмыкаю. – Я отгулы возьму.

– Отгулы? – его золотая бровь удивленно ползет вверх. А я понимаю, что это слово ему не знакомо.

– Это такое явление, что ли, – пытаюсь объяснить, чтобы он понял, – когда за работу в выходные дают выходной в рабочие дни. Понятно?

– Почти, – фыркает он. – Главное, я понял главное: во вторник ты не пойдешь на работу, а пойдешь со мной в Гиперборею.

– Совершенно верно! – широко улыбаюсь мужчине.

– Тогда до свидания! – он еще раз вздыхает. Я была уверена, что сейчас он откроет свой портал и исчезнет, да только Кир не торопился. Он молниеносным броском вновь оказался рядом со мной и впился в губы. Я так не играю, честное слово!

– А можно я с тобой останусь? – его приглушенный и чуть хриплый голос вывел меня из транса.

– В смысле останусь? – я даже не поняла сначала, о чем он просит.

– Сегодня с тобой. В твоей кровати.

И хотя главного сказано не было, я отчетливо поняла, что от меня хотят. Подняла глаза на красавчика, стоящего передо мной. А что, собственно говоря, я теряю? Когда он уйдет насовсем, я все равно буду грустить об этом хаме. А так хотя бы будет, о чем вспомнить. Как говорят, если вас незаслуженно обвинили, то идите и заслужите.

На больного бог не походил. Да и болеют ли они вообще срамными болячками? Я в данный момент пила таблетки. Правда с целью налаживания цикла, который немного начал шалить, а не для того, чтобы предохраняться. Ему об этом знать совсем не обязательно. И вообще, о чем думает женщина, когда ей предлагают заняться сексом? Правильнее, наверное, вообще ни о чем не думать. Только у меня возраст и опыт не те. На решение ушло еще секунд тридцать. Кир терпеливо ждал, но из объятий меня не выпускал. И какой может быть в таком положении ответ? Я лишь кивнула головой…

Что было потом, не помню. Вернее, помню, как все слилось в сладкий туман. А затем был полет к звездам. Сексуальный опыт у меня ограничивался единственным бывшим. И после Кира я поняла, что не было у меня этого сексуального опыта совсем. Была, так сказать, пародия. И когда я удовлетворенная и утомленная засыпала на его плече, он нежно погладил меня по волосам и спросил:

– Ты же родишь мне сына?

– Сына? – уточнила я вслух. А про себя подумала, что мама мне уже лет пять твердит, что надо бы родить ребеночка для себя. В ее понятии девушка старше тридцати уже совсем не девушка, а так, второсортный товар. А я, наивная, все еще надеюсь на замужество и счастливый брак.