– И что здесь удивительного? – Кир с блаженной улыбкой прикрыл глаза. – Поверь, родить от бога не такая уж плохая перспектива!

–Ага, и всем твердить потом, что прошло непорочное зачатие, – попыталась сыронизировать в ответ. – Как ты наше дальнейшее существование предполагаешь? В смысле меня и ребенка.

– Как? – он скривил губы. Эмоция осталась для меня непонятной. – Заберу вас в Алигалу. Будете там в пантеоне жить. У нас тоже люди есть.

– В услужении? – уточнила я на всякий случай.

Только моей иронии о не понял и на полном серьезе ответил:

– Да, кто–то же должен нам готовить, обстирывать, дома строить.

– Вы в домах живете? – несмотря на мое археологическое образование, этот факт меня почему–то удивил. – Я думала в вигвамах или чумах.

– Мы никогда в них и не жили, – нахмурился бог. – И даже людей научили дома строить.

Нет, скрывать нечего, секс с ним был великолепным. И я понимала, что такое вряд ли под сиу повторить любому земному мужчине. Не зря же на сына Тора бабы пачками вешаются. И богини в том числе. Но вот все остальное… У нас не получалось просто мирно разговаривать. В итоге все сводилось к спорам и непониманию. Слишком разные миры и жизненные ценности. И не хочу я ни в какую Алигалу.

– Ты знаешь, мне и здесь хорошо. Я никогда не планировала куда–то переезжать. И сына я тебе вряд ли рожу.

– Ты бесплодна? – он удивленно вскинул бровь. В нашем–то мире это было рядовым явлением.

– Нет, – мне не хотелось выглядеть дефектной в глазах этого мужчины. – Просто я принимаю таблетки, предохраняющие от беременности.

– Ты спишь с другими мужчинами? – я не успела оглянуться, как Кир угрожающе навис надо мной, а в его голосе отчетливо звучала ревность. Эх, не буди лихо, пока оно тихо!

– Ты же спишь со всем подряд, что движется! – попыталась возразить я. Да, ревность во мне тоже играла.

– Да я ни на одну особь женского пола не смотрел с той поры, как тебя встретил! – возмутился он, с угрозой прищурив глаза.

– Ага, еще стукни меня, чтобы удовлетворить свое мужское эго! – во мне тоже взыграла злость.

– Зачем? – викинг растерялся. – Я с женщинами не дерусь.

Затем он отвернулся от меня, перетащив на себя бОльшую часть одеяла, и обиженно засопел. Я думала, он тут же уйдет. Рин–ав–Инскирь давно висел на цепочке, давая Киру свободу перемещения. Но он остался. Мне отчего–то это стало приятно. Я обняла его рукой и прижалась к широкой, горячей спине. Удивительно, спать вдвоем на моей достаточно узкой кровати оказалось вполне удобно. Я уткнулась викингу носом где–то между лопаток и закрыла глаза. Впереди ждал понедельник.

Бог в начале замер, почувствовав мои перемещения, а затем протянул руку назад и погладил меня по бедру. И от этого примиренческого жеста мне стало совсем хорошо. Я благополучно провалилась в сон.

Утром, когда прозвенел будильник, я проснулась в кровати одна. И лишь некоторые ощущения между ног дали понять, что мне это все не приснилось. Встала с кровати, приняла душ и стала собираться на работу. Дел в университете было много. И при этом на вторник еще нужно отпроситься.

Если викинг вдруг весь разобиделся и больше не придет, то хоть дома приберусь. А то в выходные сейчас уборкой заниматься совсем некогда. По мирам путешествую.

Честно, было немного обидно просыпаться одной. Но еще моя бабушка говорила, что полку прибить можно и соседа позвать. А вот наорать, что прибита криво, тут нужен только муж. Кир моим мужем не был. Становится его женщиной на его условиях мне совсем не хотелось. Как представлю жизнь в стойбище викингов, так все желание и пропадает. Представляю, какие у них там дома.

Философствовать было некогда. Работа ждать не будет. Тут еще под руку Боня подвернулся:

– Ирка, ты оценила, что я спал сегодня на тумбочке в прихожей?

– А что за подвиг? – уточнила на всякий случай.

–Дык, я вам того… не мешал. Вы же, люди, до крайности стыдливые. Хотя, что естественно, то не безобразно!

Да, доставая соседскую кошку, мой питомец ни скромностью, ни стыдливостью не страдал. Хотя Боня прав. Если бы он был обычным котом, я бы не стала обращать на него внимание. Только это прохиндей еще и советы может начать давать.

Я кинула доморощенному философу положенную по рациону голову, а себе решила поджарить яичницу с беконом. Когда полоски мяса с сальцом зашкворчали на сковородке, кот запрыгнул на столешницу, чего раньше себе никогда не позволял, и очень громко сглотнул. Я его хотела прогнать аккуратным шлепком под увесистую пятую точку, как он меня предупредительно остановил, картинно вытянув лапу вперед, словно оратор на трибуне:

– Ир, подожди. Ответь сначала на мой вопрос.

Что ж, на столешницу он уже взобрался. Хуже уже не будет. Сложила руки на груди и застыла в ожидании.

– Вот смотри, – начал свои объяснения Бонифаций, – когда ты жаришь мясо, мой рот наполняется слюной, голова кружится от умопомрачительного аромата и просыпается жуткий аппетит. А когда вегетарианец проходит мимо газонокосилки, которая косит траву на газоне, у него возникают такие же ощущения?

Я, конечно, понимаю, что он просил добавки в виде жареного бекона. Но от такого сравнения не удержалась и расхохоталась.