Но несмотря на желание заорать на Артура, я сдерживаюсь и в этом прелесть Йоги. После занятий я могу привести мысли и чувства в порядок. То, что нужно, чтобы сойтись с Артуром в схватке.

Он должен был прийти разбираться. Иначе никак. И сейчас только от моих ответов, от моего равновесия зависит, поверит ли он во все или посмеется и скажет, что я никогда не умела врать.

Я спускаюсь на один пролет, чтобы не стоять у двери и не дать повода даже подумать, что он может быть приглашен в отсутствие мужа.

Он зол. Таким я видела его редко, обычно он сдержан и сливал гнев и ненависть к «тупым баранам» в сексе, снимая таким образом напряжения. А если вспомнить как часто он занимается сексом…

— Если ты к Виталию…

— Нахуй мне твой колобок не сдался, – возвышается он надо мной. А у меня подсознательное желание бежать, бежать, бежать. Как от хищника, но я стою, не шевелюсь. – Не строй из себя тупую, ты прекрасно понимаешь почему я здесь.

— Отпраздновать со мной новость о том, что ты скоро станешь папой? Ну так для этого у тебя есть жена. Статусная. Со связями. Все как ты мечтал.

Артур облизывает губы, кивая своим мыслями и резко вбивает кулак в стену, сжимая челюсть. Это реакция. Его напряжение. Можно даже сказать несдержанность всегда была ему несвойственна. Только в те редкие моменты, когда что – то шло не по его плану.

За своими мыслями я пропускаю момент, когда он спускается ко мне. Стремительно. Почти беззвучно. Опасный хищник в любой момент готовый сжечь меня дотла.

И только силой неимоверных усилий мне стоит не шагнуть назад. Не попятиться. Не выказать страха. Только не сейчас. Только не когда решила играть по своим правилам, опровергая его собственные.

— Скажи, Леди Ди. Я, когда — нибудь выглядел в твоих глазах дебилом?

— Мне правда нужно отвечать? – сглатываю, чувствуя, как мороз от его низкого голоса распространяется по телу, словно инеем рисуя по коже узоры.

— Диана! Я не про твои обидки, что я не стал за пять лет сказочным принцем. Не оправдал твоих надежд. Я мог быть в твоих глазах мразью, ублюдком, конченой скотиной, кобелем, но разве ты когда-то думала про меня «вот он тупой»?

Перебирать в памяти моменты моих мыслей о нем несложно. Чем он ближе, тем ярче образы. Словно искры, оставляющие ожоги на подкорке сознания.

— Ну, пожалуй, нет. Хотя за пять лет могло многое измениться. По статистике мужчины в браке не становятся умнее. Может это как раз твой случай? — господи, остановите меня. Зачем я все это болтаю. Почему не молчу как раньше, когда он меня отчитывал.

— Зато ты я смотрю сильно поумнела, отрастила коготки, – он почти срывается, толкает меня за колонну мусоропровода, когда вдруг слышит звук лифта. Мы замираем, словно застуканные любовники, смотрим друг другу в глаза, наблюдая как от страха или чего – то похожего на него расширяются зрачки. Но я не двигаюсь. Не шевелюсь. Почти не дышу. Нельзя. Нужно сыграть этот спектакль до конца. Услышать ликование собственной гордости, если она у меня имеется.

— Пять лет большой срок. Мы оба успели жениться. А ты скоро обзаведешься малышом. Я счастлива за тебя.

На плечи ложатся грубые руки, сжимают плечи, чуть меня встряхнув.

– По-твоему я настолько тупой, что не пойму, что справка липа? Она не может быть беременна.

— Ты врач?

— С такими справками ты тоже можешь лишиться этого статуса. Как тебе вообще пришло в голову так рисковать?! Сейчас, когда ваша клиника выходит на другой уровень. Сейчас любой внутренний скандал может все разрушить.

— Значит, – обдумываю я его слова. – Даже если бы справка была липой, ты бы не стал подавать в суд.

— Что значит, была бы? — бесится Артур, снова меня встряхивая как куклу. – Кристина не беременна.

— Два месяца назад у вас был половой акт, — напоминаю я.

— Допустим…

— Тогда почему она не может быть беременна? Вы предохранялись? Она тоже пьет таблетки по расписанию?

— Мы пользовались презервативами. Я всегда ими пользуюсь, — да неужели. — Кроме отдельных случаев. Могу напомнить, каких именно.

Артур наклоняется, обдает мой висок горячим мятным дыханием, а его рука уже расстегивает большие пуговицы на пальто. – Например с одной маленькой девочкой, которая возомнила себя женщиной. Которая бесит до трясучки и вечно рушит мои планы. А ты ведь помнишь, как я не люблю, когда что – то идет не по моему?

Я вцепляюсь ногтями в кожу его запястий, пытаясь остановить, но он словно не чувствует, даже когда на коде проступает кровь. Словно несущийся на всех порах состав, не замечающий препятствий.