Бегу внутрь, тут администраторы. Одна из них рвется ко мне. Подбегает Виталий.

— Диана, это ты? Если ты, признайся, мы найдем адвокатов. Я даже не думал, что так тебе нужен.

— Виталий, что происходит? В чем я должна признаваться?

— Диана Титова?

— Я.

— Вы должны проехать с нами для дачи показаний.

— У вас нет ордера на ее арест! — закричал Виталий, меня закрывая, но как будто делая только хуже. Следователь разговаривал спокойно, не привлекал внимания, а теперь на нас смотрят все.

— В России вообще нет ордеров, — посмотрел следователь на него снисходительно. — Никто пока про арест не говорит, господин Обломов. Диана Александровна?

— Что?

— Где вы были этой ночью?

— А какое это имеет значение? — я вряд ли могу признаться про Артура прямо сейчас.

— Имеет. Так как если не будет алиби, вас арестуют за убийство Ольги Петрушиной.

— Ольги? Оля умерла?! — смотрю на Виталия огромными глазами. В нашей клиники? Этой ночью?

Шок мешает говорить, но твердая рука офицера встряхивает.

— Диана Александровна.

— Но почему я? Меня здесь не было.

— Судя по камерам, это не так. И только у вас был явный мотив, так как Ольга была любовницей вашего мужа.

— Это все безумие.

— Проедем с нами для выяснения всех обстоятельств.

— Можно без наручников? — только и прошу я, поднимая глаза на офицера.

— Еще раз повторяю, что вы пока не арестованы. — Не легче мне от этого. Он все равно провожает меня на улицу под десятками любопытных глаз.

— Мне нужно позвонить.

— Конечно.

Я тут же набираю своего Дракона. Но его телефон вне зоны действия сети. Снова и снова набираю один номер, а его нет. И вот теперь я окончательно теряю ориентиры и могу расплакаться. Потому что совершенно не знаю, что делать и как себя защищать, не подставляя при этом Артура.

Все – таки хорошая жизнь меня избаловала. Раньше я жила с матерью в одной комнате, потом общежитие, да и квартира Артура не сразу стала выглядеть прилично. Я отвыкла от запаха пота, от стен с облупившейся краской, от совдеповской мебели. Странно что такие отделения еще существуют. И сидеть здесь мне неуютно. Страшно представить как я буду чувствовать себя в камере с нужником и нарами. По телу дрожь, в горле ком, а отвечать на вопросы мешают слезы. Но я стараюсь держаться и думать, что говорить.

Я могу ответить на все вопросы, я могу спокойно оправдаться и доказать свою невиновность, но я не знаю, что должна говорить.

Я не хочу навредить Артуру.

И меня дико обижает что он всё ещё вне зоны доступа. Хотя к телефону я не прикасалась уже десять минут. Но он бы перезвонил. Наверное.

— Диана, — следователь Дымов чуть наклоняется. Он спокойный, кажется, что ему вообще плевать кто убил Ольгу. — Вы теряете моё и своё время. Вам просто нужно сказать, где вы были с двенадцати до двух. До полуночи вы были в клубе вместе с Аленой Самсоновой это мы уже поняли, а дальше? От клуба до клиники пол часа.

— Как она умерла? – перебиваю. Он толком ничего не рассказал, только задал кучу вопросов.

— Вы не знаете?

— Я её не убивала, — уже раздражает его настойчивость. — Поэтому да, хочу знать как умерла моя сотрудница.

— И любовница вашего мужа. Кстати, тот считает, что это ваших рук дело. Я бы даже сказал, что гордится этим, — усмехается следователь. – Тот еще ловелас.

"Мой муж идиот» — чуть не ляпнула я, но поддерживать его шутки я не намерена.

— Так как?

— Прямым ударом в шейную артерию. Очень по-медицински я бы сказал. Со знанием дела.

Это мог сделать кто угодно, кто знает куда нужно бить, чтобы человек моментально захлебнулся кровью. Любой, кто имеет малейшее представление об анатомии.

В этот момент следователя от сверления меня взглядом отвлекает телефон. Он нехотя берет трубку, а я настраиваю все слуховые каналы. Может это Артур?

— Да? – рявкает Дымов. — С какой стати? Во сколько? Точно она? Она единственная подозреваемая, ты в курсе. Понятно. Да понял, я понял. Отпускаю.

Жгут, которым был стянута грудная клетка распускается, теперь я могу дышать.

— У вас влиятельные друзья, гражданка Титова, — опускает он трубку на рычаг довольно резко. Открывает шкафчик и достает лист бумаги.

— Я могу идти? – скорее всего побегу просто, так не терпится забыть это место.

— Не торопитесь. Вот бумага. Напишите подписку о не выезде. Вот образец.

— И всё?

— Сейчас мне пришлют запись, как вы входите в жилой комплекс «Центреальный» во время убийства. И вот вопрос. Какая из запись настоящая?

Я не слушаю его излияния. Он словно хочет, чтобы я оказалась убийцей. Пишу всё, что нужно как можно скорее, коверкая собственный почерк. Закончив, бросаю ручку. Встаю, чуть не опрокинув стул.