Шрифт:
Ничего, Веснушка, потерпи. Сейчас твой Черный, бляха муха, рыцарь со всем этим дерьмом разберется и увезет тебя в светлую даль.
Главное, чтоб в этой светлой дали кровать имелась подходящая.
А то как-то тяжко!
И ночь была неприятная!
Можно сказать, болезненная!
И кто-то за это сейчас ответит.
Урки напали одновременно. Черный ожидал чего-то подобного. Понятное дело, волки позорные, как по-другому? Только толпой. Стаей.
Но один тигр стаю волков уработает влегкую. А уж двоих… Да смешно, бля.
Нырок под летящую руку, легонько направить по инерции.
Тренер всегда говорил : «Используй силу удара противника. Он сам все сделает. Просто помоги ему немного».
Вот Черный и помог. Одному. Потом второму.
Сложил их друг на друга, не по-спортивному пнул под ребра начавшего очухиваться и привставать первого бедолагу, тот со стоном и хриплым матом повалился обратно, воя:
– Ты кто, бля, такоооой?
– Смерь твоя черная, сука, - нагнулся к нему Черный, - еще раз возле девочки увижу, ушатаю до инвалидности.
– Аааа… Сукаааа…
Черный еще раз профилактически саданул кроссом под ребра, развернулся к Веснушке.
Она, похоже, еще даже и осознать не успела произошедшее.
Это понятно, по времени не прошло и двух минут. Нормально. Черный и на первой минуте укладывал соперников. Причем, серьезных бойцов. А тут… Расслабился. Хотя, их трое было. Да и Веснушка за спиной.
Черный полюбовался на открытый в изумлении ротик, расширенные зрачки глаз. Офигенная. Теперь, при свете дня, еще круче.
Это же надо, такое сочетание его первой любви, ее няшной внешности, искренности, чистоты и новой для него дерзости, даже жесткости. Кольцо в носу… Как она сказала? «Много где»? Проверим. Все места изучим.
– Пошли , Веснушка.
– Веня, я…
– Пошли, а то они сейчас в себя придут, придется по-новой оформлять.
Она посмотрела на валяющихся мужиков, прикусила губу в досаде.
Не понял… Она их жалела, что ли? Какого хера они вообще возле нее делали?
Тут со стороны проулка с визгом заехал черный гелик, и Лена ожила.
Коротко глянула на выскакивающего рядом с водительским сиденья пожилого сухого мужика, скривилась едва заметно и без разговоров подала Черному ладонь.
– Лена! А ну стой! – повелительно крикнул мужик.
С водительского в их сторону выкатился еще один, невысокий и худой, и с нереальной скоростью понесся к месту событий.
Черный, хоть и был в запаре, заценил, как движется водитель, опознал нехилого бойца и даже приготовился драться. Потому что очень сильно хотелось прояснить моменты.
Например, кто эти звери на гелике?
И откуда знают его Веснушку?
И уж не к этому ли черту ее так усиленно волокли ударенные им об весенний асфальт мужики?
Но Лена настойчиво потянула его в сторону байка, и Черный решил, что все вопросы прояснит потом.
А сейчас…
Раз его принцесса желает рвануть с места событий…
Кто он такой, чтоб противиться?
Вернуться-то никогда не поздно.
Он заценил расстояние, понял, что никто ни при каком раскладе помешать не успеет, свистнул презрительно, подхватил свою добычу и усадил на байк.
А дальше – только ветер в лицо!
И веснушкин визг в ухо!
И ее ладошки на его талии!
И кааайф!
Свобода!
Как он правильно заехал-то!
Как вовремя!
Сзади мужик развернулся и кинулся к гелику. Погоня! А хер там!
Против его байка этот трактор – херня!
Так что – отсосите, дядьки серьезные!
Сегодня Черный Зверь с козырями! Его девочка – с ним! И едут они туда, где можно будет поговорить!
И не только поговорить.
И даже скорее всего – сначала не говорить. А только потом. Очень сильно потом.
Черный ощущал нереальную легкость, кайф, офигенное по своей силе чувство, когда находится в центре вселенной. И все получается так, как надо. Правильно получается.
Потому что единственное, что для кайфа нужно, единственное, что необходимо для цельности своего мира – ехало за его спиной, повизгивая и цепляясь за него тонкими ладошками.
Как он раньше без этого жил, дурак?
Поездка с другом.
Я раньше не гоняла на байках. Ну вот как-то не случилось, не пришлось. В сытой Европе я общалась, в принципе, с разными людьми, потому что куда только команду нашу бедовую не заносило, и в бедные районы, и в гетто откровенное, даже как-то у скинов отвисали, веселые, кстати, ребята, душевные такие.