– Отец, нам пора, - Анри коснулся его руки. – Монах нас, наверно, уже отлучил от церкви, пока стоит привязанным к дереву.

– Да, поторопимся, - Рене положил руку на плечо Джеффри. – Крепитесь. Вам придется нелегко, но вы все это перенесете. И помните, несмотря ни на что, мы оба не испытываем к вам ни вражды, ни неприязни. И я рад, что вы ничем не похожи на своего отца. И вот еще что, - он протянул юноше кольцо Беннета.
– Возьмите. Хотя, на вашем месте, я не стал бы его носить. Ваш отец снял его с тела женщины, которую убил.

– Боюсь, наша епитимья будет непростой, - заметил Анри. – Наверняка монах страшно зол.

Однако, вернувшись на то место, где оставили своих пленников, они обнаружили дивную картину. Хьюго, монах и слуга сидели вокруг костра, жарили на прутиках грибы и по очереди отхлебывали нечто из глиняной бутылки.

– Я рассказал отцу Брендану обо всем, - пояснил Хьюго. – Он уже дал мне отпущение грехов. Надеюсь, даст и вам. Как, удалось что-то узнать?

– Все, - устало сказал Рене, присаживаясь к костру и протягивая к огню замерзшие руки. – Беннет умер. Но рассказал все, что я хотел знать. Думая, что я священник. И, кстати, святой отец, он ни в чем не раскаивался. Так что я уберег Святые дары от недостойного причащения.

– За это я отпускаю тебе грехи, сын мой, - кивнул монах и коснулся рукой его лба. – Данной мне от Господа властью вязать и решить. Каждый сам определяет свою участь – на земле и за гранью этого мира. А теперь давайте допьем этот достойный всяческих похвал напиток, веселящий душу и тело, и разойдемся.

– Итак, все закончилось? – спросил Хьюго, когда монах в сопровождении слуги, несущего факел, отправился обратно в монастырь.

Они медленно ехали по дороге, ведущей в город. Лошади, видящие в темноте лучше человека, без труда находили путь.

– Что-то закончилось, а что-то еще только начинается, - вздохнул Анри. – Все-таки Беннет столько лет был любимцем короля.

– Не думаю, что он пойдет против Божьего суда, - возразил Рене. – Да и герцогиня будет на вашей стороне.

– У нее такие же синие глаза, как у дедушки Рене, - устало улыбнулась Мэрион, глядя на Анри, который сидел на краю постели с дочкой на руках.

А может, и как у прадедушки, подумал тот. А вслух сказал:

– Он-то надеялся, что будет внук. Брайен де Дюньер.

– В следующий раз будет вам Брайен, - Мэрион пообещала ему взглядом не только сына, но и то наслаждение, которого он был лишен уже не один месяц.

Роды протекали долго и тяжело. С ума сходя от тревоги, Анри отправился в часовню. Почти всю ночь он провел на коленях, вкладывая в молитву свою любовь к жене и страх потерять ее.

– Сэр, леди Мэрион родила дочь, - слуга остановился на пороге. Голос его звучал чуть виновато, как будто он просил прощения за то, что не смог обрадовать вестью о рождении сына.

– Как она? – Анри с трудом поднялся: ноги затекли и не слушались.

– Леди отдыхает.

– А младенец?

– С девочкой все хорошо.

Анри поспешил по извилистым коридорам Хайбриджа к покоям Мэрион. Сам он в последнее время спал в комнате по соседству, мечтая о том времени, когда снова сможет занять свое место на супружеском ложе.

Ему так не хватало ее ласк – нежных и страстных. Не хватало разговоров в темноте, когда после близости он держал Мэрион в объятьях, ее смеха, похожего на колокольчик. А впереди еще долгие сорок дней очищения. Но главное, что она жива, что ребенок благополучно родился. Дочь, сын – не так уж и важно. Будут у них еще и сыновья, Анри в этом не сомневался.

– Поздравляю вас, сэр, - с тем же оттенком вины сказала пожилая повитуха и вручила ему младенца, которого уже успели обтереть и запеленать.

Вот еще только не хватало, чтобы и Мэрион начала просить прощения за то, что не родила сына!

– Любимая моя, спасибо вам! – неловко прижимая к себе дочь, он наклонился и поцеловал жену. – Я рад, что это девочка. Она вырастет такой же красивой, как ее мать. Как мы назовем ее?

– Если вы не против, Анри, пусть будет Мэган. Так звали мою бабушку.

– Хорошо. Но если потом родится еще одна дочь, назовем ее Матильдой.

– Матильда? Брайен? – приподняла брови Мэрион. – Значит, это правда? Те слухи?

Он вышел в коридор и, закрыв глаза, прислонился к стене. Внезапно навалилась такая слабость, что задрожали колени. Кто-то положил руку ему на плечо.

– Поздравляю, сын. Теперь ты по-настоящему стал мужчиной. Как Мэрион и девочка?

– Все хорошо. Я отец, а вы теперь дедушка.

– Да, совсем старик. Хотя… может быть, мне стоит жениться? На какой-нибудь приятной вдовушке? Хайбридж теперь ваш, а Оксен-мэнор скучает без хозяйки.