— Па-а-апа…

— О, малышка! — расстроенно смотрю, как кровь сочится из разбитый об лёд губ.

Достаю салфетки из кармана. Прикладываю к ранке. Подлетает мужчина, присаживается рядом с нами на колено.

— Катя! Ну что ж ты…

Девочка прячется в его руках, рыдая уже во весь голос. Окровавленная салфетка остаётся в моих.

— Па-а-па!

— Ну вс"e, не реви, ты же волчица у меня! Терпи.

— Она губу разбила, — показываю ему кровь на салфетке. — Вам еще антисептических салфеток дать?

— Будьте добры, — хмурится он, гладя по спине девочку.

Поднимает её на руки. Я смотрю им вслед. И мне вдруг кажется, что у меня тоже будет девочка. Такая же ясноглазая, трогательная и хорошенькая.

Толпа молодёжи, закрывает удаляющегося мужчину с девочкой. Моему ребенку не так повезло с папой. Но что ж теперь…

Опускаю взгляд вниз. Портмоне. Это тот мужчина потерял! Наверное, из заднего кармана выпало, когда присел. Ищу его взглядом. Уже растворился в толпе!

Открываю кошелек, в надежде найти там номер телефона. Но там деньги… Пластиковые карты… На имя «Volkov Zahar». И фотография семьи.

— Что случилось? — подходит Демид.

— Человек портмоне потерял.

— А Тихий где?

Тихон скатывается стоя во весь рост с горки, у ледяного полотна которой мы стоим. Проезжая мимо, падает. И со вскриком бьется об лёд — спиной и затылком.

— Боже! — вскрикиваю я тоже. — Тиша!

На автомате засовываю портмоне в карман и срываюсь к нему.

— Ну, куда? Собьют с ног. Стой! — притормозив меня, Демид помогает ему подняться и вытаскивает на снег.

— Как ты? — отряхиваю варежками с него снег.

Тиша смотрит расфокусированным взглядом.

— Стрёмно… — хватается за затылок. — Плывет вс"e.

Присаживается на ледяную букву у горки.

— Поехали в больничку, пусть посмотрят, — решает Демид.

Уводит нас на стоянку. Я еще раз оглядываюсь, может, увижу того мужчину с девочкой. Но их нет. Пока едем, Тиша жалуется, на тошноту, а я ругаю его за дурацкую идею — кататься стоя.

Сдаём его врачам. МРТ, невролог, хирург… У нас — сотрясение.

— Поехали, Золотинка.

— Куда?! А Тиша?

— Пусть позагорает часик под капельницей. У нас дело есть. Мне нужно забрать личные вещи из офиса. Там немного, но личные. А на обратном пути заберем Тихого.

— Может, я здесь с ним?

— Да ладно тебе, — улыбается Дэм, взрослый уже парень, заканчивай нянчиться. Здесь медсестричек с ним взвод. Без тебя справятся.

— Тиш, мы скоро, — заглядываю в палату.

Их ресторан на первом этаже сегодня не работает. Праздник! Дэм сказал, что всех отпустил. Но охрана здесь.

— Демид Альбертович, Альберт Маркович распорядился никого не пропускать наверх.

— Тебе кто деньги платит, Макс?

— Вы.

— Есть еще вопросы?

— Нет. Окей. Но я вынужден сообщить вашему отцу, сами понимаете…

— Да бога ради, — дергается в пренебрежении верхняя губа Демида. — Я заберу свои вещи и уеду. Никаких экшенов.

Мы поднимаемся на второй этаж. Там женщина в униформе моет полы.

— Здравствуйте, — застывает она.

— Как Ваша дочь? — замедляет шаг Демид.

— Большое Вам спасибо! Мы на реабилитации, операция прошла успешно. Она будет ходить.

— Я очень рад!

Заходим в кабинет.

— Демид Альбертович… — тихо в спину.

— Да?

— У Вас там вчера… искали. Всё перерыли. Увезли Ваш сейф.

— М. Понял. Благодарю. А Вы почему на работе? Я же всех отпустил.

— Велели прибрать у Вас. Вы только не говорите Альберту Марковичу, уволят.

— Не беспокойтесь.

— Стол, сказали, не трогать.

— Хм…

Прижимаюсь к его плечу.

— Что было в сейфе?

— Он был пуст. Ерунда. Меня беспокоит другое…

Усаживает меня в сво"e кресло. На столе демонстративно разложено несколько вееров моих фотографий. Верхняя ещё школьная! С выпускного.

— Что это? — поднимаю е"e я.

Демид, хмурясь, собирает их в стопку. Забирает из моих рук фотку.

— Это мо"e. Фотографии моей будущей жены.

В его голосе едва сдерживаемая агрессия.

— А где ты их взял?

— Разве это важно?

Наклоняется, целует меня в губы. Очень откровенно, глубоко, но коротко.