По сути мне наплевать, что на это скажет мама, одобрит ли - я всё равно съеду. Просто соберу вещи и уйду. Мне уже восемнадцать, имею полное право. Хотя я более чем уверена, что Эмиль её настолько очарует, что она со спокойной душой передаст меня в его руки. Эмиль, какой он сегодня, сейчас со мной - не может не очаровать.

Я думаю о том, как позвоню папе и преподнесу эту новость. Он наверняка будет в шоке, ещё бы, его маленькая дочка неожиданно выросла.

А ещё думаю, что хочу повесить на кухне бамбуковые жалюзи, а в ванной голубую шторку. Непременно голубую, цвета сегодняшнего неба.

– Да, мам... Что? Лекарства? А до скольки работает аптека?... Хорошо, сейчас.

– Что-то случилось?
– открываю глаза, сгоняя дремоту.

– Нет, всё в порядке. Просто у мамы закончился один препарат, нужно срочно купить по рецепту, пока аптеки не закрылись. А работают они, - смотрит на часы, - до девяти. Время половина.

– Езжай прямо сейчас, а я пока пойду домой, приготовлю нам что-нибудь, - расстёгиваю ремень безопасности.

– Приготовишь?
– хитро щурится.

– Ладно, разогрею готовый обед в микроволновке, - закатываю глаза.
– Но обещаю, что я научусь, честное слово. Прямо завтра куплю поваренную книгу и завалю тебя подгоревшими шарлотками.

Эмиль наклоняется и смачно целует меня в губы.

– Я быстро, до аптеки и обратно. Не принимай без меня ванну, ладно?
– подмигивает.

Мне кажется, я немного краснею. Как и всегда, когда он смотрит на меня вот так, как сейчас.

– Хорошо, - глажу его по прохладной колючей щеке и открываю дверь.
– Не задерживайся, а то ужин остынет.

– Главное, чтобы вода в ванной оставалась горячей.

Ну вот... опять этот его взгляд... Неужели я буду реагировать на него так всегда?

Кое-как разрываем очередной поцелуй, и вот я, наконец, плетусь хрустя снегом к дому, с боем открываю примёрзшую калитку.

Я так устала, что, наверное, в теле нет ни одной косточки, которая бы не ныла. Очень хочется принять ванну, полежать в обнимку с Эмилем возле телевизора. Включить какую-нибудь дурацкую комедию по ТВ. Хотя конечно, смотреть её по обыкновению никто не будет...

Открываю дверь и, расстёгивая молнию куртки, замечаю наверху слабый свет.

Неужели я опять забыла выключить ночник, когда уходила?

Хотя стоп! Свет льётся со стороны "родительской" спальни. Окна из неё выходят на другую сторону от дороги, поэтому с улицы дом казался абсолютно тёмным.

Я не хожу в спальню мамы и Виктора. Вообще никогда! И Эмиль не ходит! Так откуда...

Воры?!

Застываю, сжимая в пальцах "бегунок". Не сводя глаз с коридора второго этажа бесшумно прячусь назад, вспоминая, где же лежит телефон. Боже, пусть он будет в кармане, а не сумке, ведь сумку я оставила в машине!

Почему не сработала сигнализация? Как они проникли?

Тут меня осеняет, что заходя я не отключала никакую сигнализацию. Обычно это делает Эмиль, мы же постоянно вместе - уезжали и приезжали вечно вдвоём. Это была его забота и я уже по привычке упустила это из вида.

Надо уносить отсюда ноги, вдруг они вооружены!

В мыслях сразу же всплыли все пересмотренные криминальные триллеры. И один ужаснее другого.

Господи, как же страшно!

Не глядя, делаю ещё шаг назад и задеваю чугунную подставку для зонтов - та валится на пол с невероятным грохотом. Я пугаюсь так, что едва не кричу, а когда вижу наверху стремительно приближающуюся к лестнице тень, ору во всё горло.

– Лея? Ты меня напугала!
– наверху зажигается свет.

– Мама?!
– хвастаюсь за сердце и прислоняюсь спиной к двери.
– Да это я чуть коньки не отбросила! Я думала, это грабители!

Мама быстро спускается и обнимает меня, целуя в обе щеки.

Я не понимаю, что не так... но она изменилась. Загорела, конечно, но и здорово похудела. На лице ни грамма косметики.

– Ты прекрасно выглядишь, Лея, такая цветущая.

– Ты тоже...
– вру, не хочется её расстраивать. Я же знаю, как болезненно она относится к критике своей внешности.

Расстёгиваю до конца молнию куртки и тут меня осеняет.

– А почему ты дома? Вы же должны были прилететь завтра! Точно завтра, я помню. Что-то случилось?

Стягивая рукава, смотрю наверх.

– А где Виктор?

Мама поджимает губы и отходит от меня, нервно убирая за уши волосы.

– Он прилетит завтра, у него... В общем, на сегодняшний рейс больше не было билетов. Я вернулась одна.

Поругались. Определённо. Поэтому такое грустное лицо. И видимо, поругались серьёзно, раз мама даже бросила всё и рванула домой, оставив благоверного без своего неусыпного контроля.