— Лариса Аркадьевна, я не понял, я должен спрашивать у вас разрешение, чтобы в выходной и свободный от школы день провести время с девушкой? — Никита повышает голос. — Немедленно покиньте комнату.

— Свиридов, ты как разговариваешь!? — мама повышает голос на несколько интонаций.

— Как с хамкой, которая врывается без стука к посторонним людям. Лариса Аркадьевна, если вы не выйдете из комнаты добровольно, то я выведу вас силой. Кто вы такая, чтобы указывать, что мне делать в свободное от школы время?

Господи, я надеюсь, он не будет выводить маму из комнаты без трусов…

На несколько бесконечно долгих секунд воцаряется молчание, а затем родительница выходит из спальни Никиты и Анжелы, громко закрыв за собой дверь. Мать грубо хватает меня под локоть и тащит за собой по коридору в сторону выхода.

— Я и сама могу дойти!

Но она не выпускает меня. Вцепилась мертвой хваткой. Я быстро натягиваю пуховик и сапоги и выхожу на улицу. Жду, что мать обрушит на меня гневную тираду, но она подозрительно молчит.

За воротами коттеджа тихо шуршит двигатель такси. Мать открывает заднюю дверь и чуть ли не силой запихивает меня в салон.

— Обратно, — отдает приказ таксисту, садясь рядом со мной на заднее сиденье.

Всю дорогу до дома она молчит. В машине вообще гробовая тишина, даже радио не играет. Я чувствую, как вибрирует мой телефон в сумке, должно быть, мне пишет обеспокоенный Дима. Или же разъяренные одноклассники, которые теперь точно не уснут и будут обсуждать меня.

Стенки салона давят, молчание угнетает. Мозг рисует самые страшные картины моего ближайшего будущего: Диму отчисляют из школы, меня сажают под домашний арест, лишают карманных денег, встреч с друзьями, ноутбука и телефона. Слезы жгут глаза, поэтому я всю дорогу смотрю в темноту в окне.

От мамы исходят вибрации ярости. Ее негативная энергия заполняет собой всю машину и начинает душить и давить. В итоге мне становится почти нечем дышать. Не выдерживаю и опускаю окно такси, чтобы высунуть в него голову.

Я знаю, что мамино напускное молчание в машине — это просто чтобы не закатывать скандал при таксисте. И я оказываюсь права. Как только мы переступаем порог квартиры, мать тут же накидывается на меня:

— Так я и знала, что ты связалась с этим уголовником! Я тебе говорила, чтобы ты держалась от него подальше!

— Дима не уголовник, — тут же возражаю.

Мы разговариваем громко, наверное, сейчас проснутся папа и Настя. Не успеваю об этом подумать, как под дверью спальни родителей загорается свет.

— Ты думаешь, я шучу!? С этой минуты никаких денег и встреч с друзьями. В школу и со школы будешь ходить со мной. Еще раз я увижу тебя рядом с этим уголовником…

— Дима не уголовник!

— Я запрещаю тебе с ним общаться, ты поняла меня?

— Я люблю его! — взрываюсь криком. — Ясно? Люблю!

В ответ мне прилетает по лицу звонкая, обжигающая пощечина.

Я стою несколько секунд в шоке, не понимая, что сейчас произошло. Боль в щеке нарастает, пока она не начинает полыхать огнем.

— Что здесь происходит? — выходит из комнаты сонный папа.

Я держусь рукой за горящую щеку, чувствуя, как из глаз градинами потекли слезы.

— Ты наказана! — рявкает мать, игнорируя папин вопрос. — Где твой телефон?

Она срывает с моего плеча сумку и принимается в ней копаться, пока не находит смартфон. Я же стою, словно парализованная, и лишь прижимаю ладонь к щеке.

— Лариса, ты ударила Соню!? — до папы наконец-то доходит.

— Гоша, — мама отшвыривает в сторону мою сумку, достав из нее айфон и кошелек. — Я захожу в комнату, а она полуголая с этим уголовником, ты представляешь!? — затем поворачивается ко мне. — Больше ни телефона, ни денег, ни компьютера, ни друзей. Ты поняла меня!?

— Ненавижу тебя, — тихо выдыхаю.

Я разворачиваюсь и устремляюсь в свою комнату, даже не сняв сапог и пуховика. Но не успеваю я захлопнуть дверь, как она снова распахивается и влетает мать.

— Уйди из моей комнаты! — кричу на нее.

— Твоего здесь ничего нет!

Родительница хватает со стола мой ноутбук и уже собирается выйти, как резко тормозит, увидев в вазе пышную охапку разноцветных тюльпанов. Дима подарил мне позавчера цветы на Восьмое марта. Родителям я, как обычно, сказала, что они от Никиты.

— Только попробуй их тронуть, — предостерегаю могильным шепотом.

— Лариса, выйди из ее комнаты, — устало просит папа.

— Твоя дочь связалась с уголовником! — мама теперь срывается на отца. — Тебе совсем наплевать, что ли? Я захожу в комнату, а она под ним голая лежит!