Здесь тепло, пахнет детским молоком и присыпкой, в деревянной кроватке сладко спит наш малыш. Андрей ненадолго оставляет меня в спальне и выходит в коридор, чтобы найти няню.

Илюшка мой ангел небесный: во сне периодически хмурит бровки и причмокивает губками, поэтому я улыбаюсь несмотря на, казалось бы, атрофированные эмоции. Ради него и мужа я готова на всё.

– Тебе нужно в душ, - произносит Андрей, появившись в спальне.

– Тебе тоже.

Он согласно кивает и помогает подняться.

В ванной комнате мы поочередно друг друга раздеваем: Андрей тянет вниз молнию на комбинезоне и осторожно снимает его с меня, а я расстегиваю пуговицы на белоснежной рубашке и бросаю её в сторону, потому что она перепачкана кровью.

Муратов настраивает воду и забирается в душевую вместе со мной. Нам тесно, но так хорошо вместе.

– Я его убила… - вскидываю на Андрея свой взгляд, наполненный слезами.

Перед ним я хрупкая, сломанная, испуганная…

– Ты защищалась, Нина, - отвечает он строго.
– Запомни мои слова. Ты. Защищалась.

Я коротко киваю и отвожу взгляд, выдавливая на мочалку гель для душа. Мы поочередно намыливаем друг другу тела, пытаясь хотя бы немного отмыться от воспоминаний сегодняшнего вечера. У Андрея отстраненный взгляд, а у меня потерянный. Как мы будем дальше… и сможем ли?

Муратов укутывает меня в полотенце словно маленькую. Несёт в спальню, опускает на кровать и ложится рядом. Он гладит мои волосы, целует затылок, шею, трогает спину и бёдра, пытаясь расслабить.

– Трахни меня, - прошу его тихо. – Пожалуйста, трахни меня, Андрей.

Я хочу забыться и раствориться в его объятиях, чтобы ненадолго отключить голову.

Он входит в меня резким толчком. Ласкает клитор, плавно двигается.

Я прикрываю глаза и с наслаждением купаюсь в его запахе, желании, прикосновениях и с упоением слушаю тяжелое дыхание над виском. Внизу живота при этом ярко пульсирует, соски твердеют и сладко ноют, а тело дрожит не от холода, а от предвкушения скорой разрядки.

– Сильнее… Прошу, сильнее…

Андрей не щадит: толкается глубже, до самого упора. Болезненно сдавливает бёдра, целует плечи и шепчет слова прощения. Мне жаль, что он чувствует себя виноватым, потому что я сама. Без подсказки. Без пинка. Я сама всё сделала и не должна об этом жалеть, иначе потеряла бы мужа навсегда.

Нахлынувшая волна оргазма сбивает меня с ног, заставляет захлебнуться и затмевает разум. Она стирает скованность, тревогу и волнение, жаль только, что ненадолго.

Я тут же засыпаю в объятиях Андрея. Он держит меня крепко-крепко и отпускает от себя лишь тогда, когда светает.

Я знаю, что резко сорваться и улететь в другую страну он не может, даже несмотря на болезнь, поэтому терпеливо жду и не задаю лишних вопросов. Возвращается он поздно, обнимает меня во сне и ни на секунду не отпускает, а затем опять уезжает на рассвете. Я волнуюсь, как там его голова? Не болит ли? Не увеличилась ли опухоль после такого удара? Время идёт, а нервы почти на пределе.

Проходит две бесконечные недели, за которые я мысленно схожу с ума. Меня накрывают панические атаки, повсюду мерещатся враги, полиция и даже Фирсов. Андрей вытирает мои слёзы ночами и шепчет, что это обязательно пройдет. Он сделает всё, чтобы я забыла.

Спустя семнадцать дней Андрей сообщает, что мы улетаем на лечение в Германию. И я выдыхаю.

Всё закончилось. Всё наконец-то закончилось.

Андрей.

– Я глупая, да? – спрашивает Нина.

– Вовсе нет. Просто доверчивая.

– Андрей, я ведь даже подумать не могла, что она мне врёт… Мы постоянно были на связи, голос был адекватным и, казалось бы, трезвым. Мама часто интересовалась Илюшей, просила его фото и умудрялась давать советы из собственного опыта. Боже…

Нина всхлипывает от обиды и отворачивает голову к окну, а я прибавляю скорость и крепко сцепляю зубы. Если бы я знал, что её мать окажется такой сукой, то ни за что в жизни не согласился бы везти её в чёртов городишко.

Нина прекрасная дочь, всегда готовая прийти на помощь единственной родительнице. Когда мать сообщила, что её хахаль попал в больницу с инсультом, Нина сразу же перечислила ей деньги без единой мысли о том, что всё это искусно придуманная ложь.

С каждым днём суммы росли, Борису якобы становилось то хуже, то лучше. Я купил билеты до Берлина и, честно говоря, не давал Нине никаких прогнозов о том, когда мы в следующий раз сможем прилететь в Россию. Возможно, никогда.

Нина захотела увидеть мать перед вылетом, планировала сделать сюрприз и наконец показать бабушке внука. Едва мы позвонили в дверной звонок захудалой квартирки, как всё в моей голове встало на свои места.