Домик старый, убитый… Встречает она нас как родных. Быстро зашторивает окна, накрывает на стол, всё вытаскивая из закромов. Причитает по Злате.

Это совсем другой мир. Я в таком не был никогда. Моя жизнь всегда была в достатке. А тут всё такое… Не прошлый век, позапрошлый!

Тётушка рассказывает нам все сплетни по посёлку. Всё шумят о том, что на земле Петрика золото нашли. Полдня искали нас, перепугали весь посёлок.

Люди надеются на то, что жизнь опять закипит. С исчезновением Ольховских посёлок умирает. Кто мог — уехал. Остались пенсионеры, да прислуга новым баринам — Дагиевым. Даже магазина не стало, на выходных приезжает машина с товарами и всё. Школы тоже нет.

Незаметно оставляю ей денег в углу, рядом с иконами. Для меня это копейки, для неё целое состояние. Сетует, что при Ольховских жилось несравнимо лучше.

Будит нас часа через четыре, ещё до рассвета.

— По усадьбе рыскают! — разливает нам чай. — Опять приехали! Сторожа разбудили. Только умотали в сторону города.

Завтракаем оладьями. Благодарим за приют и уходим. Окна в сторожке не горят. Тихон кормит узнавшую его старую собаку на цепи оладьями, завёрнутыми нам с собой.

— Тихо… Тс… — шепчет он ей. — Свои.

Двери выломаны. Мы заходим внутрь.

— На минуту… — словно извиняясь просит он. — Всём равно уже они уехали.

Свет не включаем. Бродим в потёмках. В комнате Златы — сшитые куколки на кровати.

— Мама ей шила. Остальные все отдали. Эти оставили.

С тяжёлым сердцем запихиваю их в рюкзак. Для Вари от бабушки будет.

И даже немного сожалею, что выстрелил Тихий не в голову. Забираю детские фотки, из рамочек со стены.

— Поехали?

Пора возвращаться в реальность. Утром у нас аукцион в Медвежьегорске. Где Петрика будет представлять доверенное, оно же подставное лицо — человек Волкова.

Набираю Вахтанга.

— Рыбка то наша клюнула?

— Клюнула. Касим просит перенести аукцион на несколько дней.

— Ни в коем случае! Нельзя дать ему прикрыть брата. Пусть выбирает Армаш или золото.

— Он уже выбрал. Через несколько часов открываем торги. Заявка от него подана.

— Отлично. После торгов — «фас» налоговой, Московскому подразделению, открытый депутатский запрос с резонансной статьей от скандальных журналистов в серьезной столичной прессе. Пусть спросят откуда у мента столько денег.

Заплатит и налог, и штраф тоже. Со службы уволят… Разорять, так разорять!

Ваха смеётся.

— Злой ты, Демон.

— Это я только начал…

Быстренько бегу по коридорам больницы, я обещала сегодня на три часа отпустить Валю и посидеть с Марком. И уже опаздываю к назначенному времени.

— Злата Романовна! — окликает меня врач Марка.

— Ой! Извините, халат забыла надеть, да?

— За халат пусть Вас медсестры гоняют, я по другому поводу ругать буду, — нагоняет меня по больничному коридору.

— Что случилось?

— Ну зачем эти семейные войны? Зачем ребёнку лишний стресс? Договоритесь уж как-нибудь.

— О чём Вы?!

— Так вот же! — заводит меня за поворот коридора в секцию с платными палатами.

Врастаю в пол от неожиданности. Родион, полиция… Наша охрана. Заварушка какая-то.

Подбегаю ближе.

— Что происходит?!

— Это и мой брат, дорогая моя! — взмахивает каким-то листочком Родион.

За его спиной двое мужчин. Тоже охрана?

— Что происходит? — собравшись, разворачиваюсь к нашей охране.

Здесь обычно дежурят два парня у палаты, на всякий случай. Хотя Марк и лежит под другой фамилией.

— Родион Альбертович желает перевести мальчика в платную клинику. На основании расписки от матери.

— Свеженькая! — взмахивает Родион, ухмыляясь.

Наталья! Тварь такая…

— Это представитель социальной опеки, — гримасничает Родион, как Джокер. — Это — наш участковый. Все положенные законом инстанции присутствуют.

— Здесь лучшие специалисты по диагнозу Марка, — смотрю в глаза, Родиону. — В платных клиниках нет такой команды профессоров, которая может заниматься им согласованно.

— Это — ничего! — зло. — Мы с его родительницей решим этот вопрос.

— Ни черта вы не решите! Дай-ка… — протягиваю руку, требуя у него бумажку. — Что это?

— Пожалуйста! — протягивает мне.

Заверенная у нотариуса доверенность на сопровождение ребёнка.

— И если твоя охрана сейчас не отдаст мне брата. Мы заберём его силой.

— Зачем?!

Наклоняется, шепча мне на ухо.

— А вы меня бесите! Я хочу, чтобы вы страдали! И я либо отберу у тебя дочь, либо отберу Марка. Выбирай… — ехидно и с наслаждением.