Шрифт:
– Баба, мы куда? – спросил малый, шмыгнув носом.
– Отвезу тебя к Полине, может, возьмёт.
– Куда в стужу потащишь! – донёсся голос деда.
– Не твоё дело!
Закутала бабка в одеяльце внука, посадила в сани и подалась в сторону станции, наполненной гудками. Навстречу подул ветер. Агафья Кирилловна ладонью размазала по лицу слёзы. Перед станцией дорогу пересекли железнодорожные полотна; дальше дорога обогнула озеро, скованное льдом. Чтобы прикрыться от ветра, бабка сошла с насыпи. Но глаза продолжали слезиться. Поняла – от нервов. И нахлынули на неё воспоминания о прошедшей жизни, но только мат супруга и вспомнила.
– Не замёрз, Саша? – посмотрела она на закутанного в тряпьё внука. – Ножки не замёрзли?
– Глазки замёрзли, – раздался голосок.
– Так ты закрой их, всё равно ничего не видно.
– Не буду закрывать! – прокричал Сашка. – Я зайчика белого увижу.
– Ну, гляди, гляди. – Старуха попробовала возвратиться к воспоминаниям, но беседа с внуком отвлекла её, и она стала думать, как будет просить Полину оставить у себя мальчика.
20
Завершался третий год войны. Василий всё это время служил на миноносце «Нахимов» механиком. Ненадолго команда корабля ступала на берег. В порту быстро пополняли запас продуктов и боеприпасов, и сразу же отправлялись на задание – бить фашистов на бескрайних просторах Чёрного моря. И немало вражеских посудин отправилось на дно морское после походов корабля.
И вновь «Нахимов» устремился на задание. Всматриваясь вдаль, вахту нёс штурман Константин Назаров. Плотный, роста среднего, с грубыми чертами лица, он олицетворял решимость. Стоял неподвижно, но неуловимым движеньем рук его корабль поворачивался в нужном направлении.
На палубу вышел механик. Не узнать Ваську Рязанцева в могучем молодце. За ним вышел его друг, высокий, и тоже богатырского сложения. Покуривая, они глядели на бескрайние просторы моря. На горизонте виднелась белая полоса, она росла.
– Туман надвигается, – сказал Рязанцев.
– Ох-хо-хо, моя вахта скоро… – грустно проговорил его приятель.
– Фёдор, что с тобой? – спросил Василий. – О чём запечалился?
– Всё о том же, – пробасил Фёдор, – не могу выспаться. – А вообще смутно что-то на душе…
– Я о печали твоей наслышан, – сказал, усмехаясь, Василий.
– Видишь ли, Вася, медведем не зря меня звали дома: летом ничего, а зимой всегда тянет спать, как медведя.
– Пересиливай сон, не маленький.
– Ни один медведь не пересилил спячку, если не помешают.
– Тут немцы помешают, – сказал Василий.
На судно текла белая масса, сгущаясь вокруг корабля; на расстоянии десятка метров ничего не было видно.
– Скоро зона опасная, и такой туман, – заметил Василий.
Но вскоре посветлело, стали видны волны и клочок небесной синевы.
– Васька, подлодка! – ахнул Фёдор, вглядываясь в море.
– Показалось… – почему-то шёпотом отозвался Василий. – Не вижу…
А на мостике всё увидели: полным ходом корабль рванулся вперёд.
– По правому борту торпеда! – заорал Фёдор и кинулся к полубаку.
Взрыв сопровождался толчком; тут же раздался новый взрыв, корма судна поднялась, но, продержавшись недолго в высшей точке, стала опускаться в пучину.
– Полундра! – закричал кто-то. И тут же раздался взрыв внутри корабля.
Василий грёб, сплёвывая солёную воду. Увидев факел исчезающего судна, он понял безвыходность положения. Взрывной волной его отбросило далеко от судна, оглушило, но холод привёл в чувство. Казалось, разорвётся бьющееся бешено сердце. Он поискал глазами друга, но на морской зыби никого. Поплыл. Но куда?
Он с ужасом понял, что лишь ненадолго отодвигает предсказуемый финал. Вдруг различил барахтающегося человека. Словно к желанному берегу, Василий ринулся к нему. Перед ним качался на воде молодой моряк, пришедший на судно недавно. Лицо его было искажено.
– Крепись, браток! – крикнул Василий. – И заметил на юноше пояс спасательный. – Да ты с пояском, уж наверняка не пропадёшь … – Василию захотелось ободрить морячка, практически мальчика.
– Помоги скинуть его… – попросил тот слабым голосом.
– Кончить с собой? Сопляк! Надо держаться! – крикнул Василий.
– Не могу… Ногу разворотило… Больно… Нет сил…
«Плохо дело…» – шепнул себе Василий, сказал же бодро:
– Больно, понимаю, но терпи! Я рядом буду.
– Не могу… Вся кровь из меня вышла…– выдохнул раненый.