— Знаешь, на чем я вертел твой приказ? — лениво осведомился наш командир. — На штанге стыковочного узла!

Лапоть-Хлебалов задохнулся от возмущения, беспорядочно забулькал в микрофон, а когда совладал с эмоциями, ударил ниже пояса. Не по-детски ударил:

— А вот положишь на стол партийный билет — будешь знать, как пререкаться с начальником!

— Да вертел я на стыковочном узле и твой партийный билет, и всю твою Колдовскую пар… — начал было Пипелыч и осекся.

Лишение партийного билета Колдовской партии — это было ударом под самый дых. На заре космонавтики наши ребята-орелики еще могли в космические высоты по молодости лет прорываться несознательными чародейчиками. А в нынешние времена уже зась! Без красной книжечки в нагрудном кармане скафандра тебя и за версту к космической технике не подпустят.

— Ладно, твоя взяла. — Пипелыч горько вздохнул и раскрыл рабочий блокнот. — Диктуй свое полетное задание.

Ну, Лапоть-Хлебалов и надиктовал… Нам предстояло под прикрытием армады «Алмазов» вырулить аж на геостационарную орбиту. Там мы должны разыскать лунный посадочный модуль «Тугарин», который вместе с разгонным блоком тайно был выведен на околоземную орбиту под именем спутника связи «Дальний Горизонт». После стыковки с лунником и разгонником нам предстояло лететь к Луне, высадиться в районе западного побережья Океана Бурь и взять на борт завет старца Нинелия. Потом стартовать в космос и обеспечить доставку ценного инопланетного указания на родную Землю.

— Ну, что, мальчики. — Пипелыч захлопнул блокнот и окинул нас с Жердяем внимательным взглядом. — На большое и святое дело идем. Человечество зарождать!

— Не надо слов, командир. — Жердяй вздохнул. — Мы не на партсобрании. Свинцовых подштанников, конечно, на борту нет, но раз Родина приказывает…

— Ты, Игошин, это… Про свинцовые подштанники забудь. — Толстые губы Пипелыча недовольно скривились. — Про свинец я просто так ляпнул. Чтобы там, на Земле, совсем уж о нас ноги не вытирали. Цену себе в любой ситуации нужно знать, ребята!

— А как же радиационные пояса? — Лицо Жердяя удивленно вытянулось. — Они же и в самом деле излучают!

— Я пару тайных тропок знаю! — Пипелыч озорно подмигнул. — По этим тропкам и отправимся. В обход, значит, радиационных поясов.

Но тихо и мирно отбыть на геостационар для старта к Луне нам не дали. Лапоть-Хлебалов — надо понимать, впопыхах — ставил нам боевую задачу открытым текстом и по совершенно открытому для всех иностранных ушей радиоканалу. Ну, а в Соединенном Пятидесятье, в Хьюстонах и в Флоридах всяких, тоже не дураки сидят. И по-нашему варнакать еще со времен славного полета «Союза» и «Аполлона» научились.

Поэтому уже на следующем витке на нашу орбитальную группировку пошла буром вся космическая армада Соединенного Пятидесятья Америки.

— Так, голуби мои сизокрылые, — нервно хохотнул Пипелыч, едва лишь вспышки первых лучевых залпов озарили звездное пространство за стеклами иллюминаторов, — марш по рабочим местам. Жердяй — в орбитальный модуль следить за противником, а ты, Левка, к пушечке. Пощекочем животики заморским коллегам!

К пушечке — так к пушечке. Мне два раза объяснять, что и к чему, не надо. «Еруслан Лазаревич» в своей кормовой части оснащен небольшим скорострельным орудием, и во время всяческих прошлых международных инцидентов я из этого орудия довольно успешно постреливал. Настолько успешно, что на борту «Еруслана» нарисованы целых пять звездочек: за два сбитых «Джемини», парочку подстреленных «Аполлонов» и продырявленное правое крыло шаттла «Энтерпрайз».

Поэтому я метнулся к боевому отсеку и минуту спустя был уже готов к стрельбе очередями по движущимся орбитальным целям далеко не условного противника.

Хоть Пипелыч пилотировал «Еруслана», как бог, и со всех сторон нас прикрывали коллеги — космонавты на таких же, как и наш, «Алмазах», но схватка все равно получилась жаркой. Пару раз мне вообще казалось, что вот-вот и сойдет наш «Ерусланушка» с дистанции с дыркой в боку, уступая дорогу к Луне более везучим экипажам.

Сначала откуда-то со стороны Земли неожиданно вырулила бутылкообразная боевая станция МОЛ с пристыкованным мотыльком «Дайна-Сора». Вынырнула и гавкнула нам в левый бок из обоих своих пулеметных стволов. Как Пипелыч увернулся от светящихся лент очередей, я не знаю. Мне показалось, что «Еруслан Лазаревич» немыслимым образом просто изогнулся в пространстве. Инерцией меня снесло с боевого поста в сторону, и я хорошенько приложился темечком о металлический кожух орбитального телескопа.

Когда лишние звезды перед глазами исчезли, я прильнул к прицелу своей пушечки и обнаружил, что МОЛ с «Дайна-Сором», эта, понимаешь ли, «моль крылатая», разворачивается для второго захода. И хищно так поводит стволами в пулеметных гнездах в нашу сторону.

— Игрушки кончились, ребятки, — зло процедил я, тщательно прицелился и всадил короткую очередь точно в стыковочное устройство между двумя американскими космическими аппаратами. Конструкция тотчас же развалилась на беспорядочно вращающуюся «бутылку» МОЛа и беспомощно порхающую бабочку «Дайны». Отлетались, родимые…

Стоит заметить, что, несмотря на все политические заморочки наших правительств, мы с американами никогда до взаимного смертоубийства не цапались. Дырок в герметичных контурах наставить, двигатели прострелить — это пожалуйста, это не смертельно. Ремонтные бригады уже через пару часов вытащат подстреленных из зоны боевых действий. А так чтоб с убийством экипажей… Этого у нас по негласной договоренности никогда не было. Войнушки — войнушками, а дома жены, дети, родители старенькие. В общем, и мы, и они воевали, но без зверства, без жажды крови противника.