— Да. 55 золотых! Это огромные деньги. Я один уже разменяла. Трактирщик бегал домой даже.

— То-то я смотрю, что около него добры-молодцы кучкуются. Пойдем-ка отсюда, поищем гостиницу.

Клуня оставила на столе мелкую монетку, и мы вышли. Добры-молодцы, в количестве трех человек, потянулись за нами. Наши аурные сгустки проявили беспокойство. Но не более.

Я подмигнул Клуне, и мы свернули с центральной улицы. Пошли трущобы, потом вышли на какой-то пустырь. Хотели развернуться, но на обратном пути стояли все трое, поигрывая ножами.

— Стоять! Мешочек давайте, если не хотите здесь остаться

— Давай, Клуня, твой выход.

Я остался стоять, а она, очаровательно улыбаясь, пошла к ним. Кнут плавно соскользнул ей в руку.

— Мальчики! Вы что-то попутали!

Они плотоядно на нее посмотрели:

— Пожалуй, кроме мешочка, мы тобой еще попользуемся, если твой кавалер не возражает…

Больше они ничего не смогли сказать. Кнут мелькнул на невероятной скорости и все три головы почти одновременно отделились от тел. Даже гадкие ухмылки не пропали. Кнут задрожал. Я просто физически почувствовал содрогание Черного поля

— Хозяйка, я авторизован, сказал он

Из земли вылезли тентакли и утащили тела. Кнут сам обернулся вокруг Клуниной талии. Она поправила верхнюю одежду.

— Пойдем, навестим кабачника?

Мы не торопясь направились обратно. Когда мы вошли, его глаза округлились:

— Вы?

Клуня подошла к нему и тихо сказала:

— Скажи, что твое заведение закрывается… Надо поговорить. И не делай глупостей, пожалуйста.

Он мелко закивал, а по его вискам потек пот.

Он извинился перед несколькими посетителями, вернул им деньги, закрыл дверь и повесил табличку «Закрыто». Клуня, как змея, следила за ним, и он не посмел сделать ни одного лишнего движения.

Потом он подошел. Она, плавным движением положила руку ему на плечо. Выросшие когти мгновенно проткнули одежду и впились в болевую точку. Он опустился на стул, будучи не в состоянии ни стоять на ногах, ни поднять руку.

— Кто были эти люди?

— Сыновья…

— Нет у тебя больше сыновей. Еще дети есть?

— Да… Младший… Он не такой

— Вот он и продолжит твое дело

С этими словами Клуня зашла ему за спину и нанесла удар коленом. Послышался звук ломаемого позвоночника и тело кабачника свалилось на пол. Он тоненько завизжал. Клуня деловито наклонилась над ним и нанесла еще один удар рукой, уже в области шеи. Опять послышался треск и его голос пропал. Только выпученные от невероятной боли глаза периодически моргали.

— Чтоб не рассказал о нас, сказала Клуня. Мы вышли из кабака и смешались с толпой. Я покрыл нас серым маревом так, чтобы нас просто не замечали.

Мы пошли по центральной улице, подыскивая подходящую гостиницу. Через некоторое время нашли — небольшой трехэтажный домик. Хозяйка, женщина лет 50–60, вышла из-за стойки. Я встал невдалеке, а Клуня направилась к ней.

— Двухместный номер, пожалуйста

— Есть такие. Вам двуспальную кровать или раздельные?

— Двуспальную.

Поскольку я выглядел значительно старше Клуни, а она была ослепительно красива, хозяйка посмотрела на нас осуждающе, но ничего не сказала. Подошла к конторке.

— Вот ключи. 3 этаж. В номере душ, туалет. Пять медяков в сутки. Уборка раз в неделю.

Клуня кивнула.

— Не бузить, не шуметь. Предоплата за день вперед. Стол отдельно.

Клуня протянула ей серебряную монетку

— Предоплата за неделю.

Мы взяли ключи и пошли по лестнице. Из-за конторки раздался ворчливый голос. Как бы, для себя, но так, чтобы мы слышали:

— Вот молодежь! Вместо того, чтобы работать, мандой торгуют…

Клуня тихо хихикнула и прижалась ко мне сзади. Когда мы вошли в номер, я развернул ее:

— Почем нынче манда?

— Сегодня распродажа — для Вас бесплатно, господин!

Я подхватил ее на руки и закружил. Потом сказал:

— Представьте товар!

Успокоились мы минут через 40, наверное. Клуня, когда я в нее входил, от эмоций, вырастила хвост и ввела его себе в попку. Мы, конечно, старались не шуметь, но не факт, что получилось. Потом мы лежали рядом. Она была полна моим семенем, а мы оба — эмоциями.

— Пойдем, проверим почем нынче наши чудодейственные порошки?

Мы быстро оделись и спустились вниз. Когда проходили мимо хозяйки, она чопорно поджала губы. Было видно, что полностью тишину мы не соблюли. Клуня подошла к ней и, ангельски улыбаясь, сказала:

— Он и три часа может. Не то, что молодые.

Когда мы вышли на улицу, я спросил:

— Зачем?

— А чтоб лицо попроще сделала.

Больше мы на эту тему не говорили.

Через десяток минут подошли к ближайшей аптеке. Когда вошли внутрь, нас встретил классический аптекарь в золотом пенсне с бородкой.