— Кацапская про…лядь, — неуверенно пискнула она, — Разлучница!

Тася отпустила ее волосы и завязала потуже поясок халата:

— Ну-ну, — проговорила она и слегка сменила стойку, — Скажи еще хоть слово, и я тебе вырву клок волос. Будешь ходить как индеец — без скальпа. Ты яйца выеденного не стоишь, а считаешь себя королевой бензоколонки. До Белозора тебе еще расти и расти, понятно? Очнись, подруга! Ты играешь Елену Премудрую, Бабу Ягу и Анку Пулеметчицу в народном театре райцентра, а корчишь из себя Айседору Дункан! Тебя прокатил очередной хахаль, и ты пришла плакаться к Гере в жилетку — а Гера вдруг резко поумнел? Вот так досада! Тебе сколько лет? Двадцать семь? Тридцать два? Стоило бы понять — люди могут меняться… И измениться самой. Нет? Вижу, что нет…

— Сучка, — сказала Май, — Он всё равно будет моим.

— Пф-ф-ф-ф! — Тася склонила голову набок, — Может и будет, а может и нет. Как сам решит. Но сначала я поставлю тебе бланш — под любой глаз на выбор.

— Курва! — Май подобрала зонтик и пошла по лужам прочь.

Жалкое зрелище. Более жалким в этой ситуации был только я.

— Знаешь, — мне пришлось говорить это вслух, — Я чувствую себя полным кретином. За меня только что дрались бабы.

— Ты не кретин. Ты джентльмен. И большой молодец, — Таисия встала на цыпочки и заглянула мне в глаза, — Всё правильно сделал. Не важно, что будет у нас с тобой дальше — с этой женщиной тебе точно не по пути.

А потом вздохнула:

— Зря я ее об "Волгу" ударила. Жалко машину.

— Угу, — сказал я, — Пошли в дом. Я вина купил десертного. И шоколадку. И сервелат.

— Шоколадка — это хорошо… — улыбнулась уголками губ Таисия и спросила: — А что такое "кацап"?

* * *

Глава 24, в которой ведутся странные разговоры и появляется Лопатин

— Товарищ Белозор? — раздался ничего не выражающий мужской голос, и я обернулся, — Пройдемте.

На самом деле я достаточно давно понял, что этот тип ко мне обратится — раньше или позже. Не забди я его на парковке у "Хозтоваров", сейчас этот мужчина с непримечательным лицом уже получил бы по голове. Кому понравится, когда к нему подкрадываются и гаркают в ухо? Тем более, события последнего месяца здорово сделали мне нервы. А тут — серолицый шатен в плохом костюме и с рыбьими глазами. Внешность весьма характерная.

Он даже попробовал взять меня за локоть, но локоть я выдернул.

— Представьтесь, пожалуйста, — очень вежливо произнес я, — Не привык, чтобы меня трогали незнакомые люди.

Его физиономия поскучнела:

— Вы ведь понимаете…

— Не понимаю.

Мужчине пришлось доставать корочку с тремя заветными буквами и фамилией — Ершов. Буквы были не те, что на заборе пишут, а другие. Гораздо более приличные.

— Итак, товарищ Ершов, теперь я готов пройти с вами. В машину — и на улицу Малиновского?

— Ну почему же сразу на Малиновского? Давайте присядем вон хоть на лавочку — и побеседуем. Мы ведь с вами одно дело делаем, работаем на благо советского государства… Так ведь?

— Да-да, в меру своих сил — на пользу советского народа и родной Дубровицы, — оговорочку он, надеюсь, не заметил.

— Ну вот, значит, и бояться вам нечего, — Ершов улыбнулся.

Лучше бы он не улыбался.

Мы прошли за магазин и сели на лавочке под раскидистой ивой. Опричник достал пачку сигарет, сунул бумажный цилиндрик, набитый табачными опилками, в рот и спросил:

— Курите?

— Нет.

— А я закурю, — он чиркнул спичкой и затянулся, — Вы не против?

— Курите, ради Бога.

— Бога? А вы верующий? — Ершов выпустил клуб дыма.

Я пожал плечами.

— А мой ответ что-нибудь изменит?

— Да нет… Просто пытаюсь понять — что вы за человек.

— Вы о моей личности поговорить пришли? Кажется, вы офицер, а не психотерапевт.

— По долгу службы порой приходится и психотерапевтом становиться. Но в целом вы правы. Вы — персонаж интересный, Герман Викторович, но речь не о ваших последних эскападах, и даже не о работе в архивах…

А вот это было уже интересно. О чем же тогда пойдет речь?

— В каких отношениях вы состоите с гражданкой Морозовой?

— Что, простите? — мне понадобилось несколько секунд, чтобы мозг в несколько этапов совместил некую "гражданку Морозову" и Тасю.

Я как-то никогда не думал о ней с точки зрения фамилии, слышал от Пантелевны мельком, которая мужа ее покойнго только так и звала — мол, Морозов то, Морозов это. При самой Таисии она о нем не говорила — чтоб не бередить. А тут — гражданка Морозова! Ну, надо же…

— Добрососедские отношения. Хорошие. Детям ее песочницу сделал. Бани у них нет — я в свою пускаю помыться. По-соседски.