— Ты счастливица! Сейчас примешь душ, я дам тебе ароматное масло, натрешься им после, — Джана не скрывает своей радости.

И какое ей дело, попаду я к Алифару или нет? В чем подвох? Слишком уж она распыляется в советах. Я практически не слушаю болтовню девушки, мне это все не пригодится. От ее распутных советов даже уши начинают краснеть.

— Почему я не прошла ритуал, и змея так себя повела? — перебиваю ее, пытаюсь хоть таким образом перевести тему.

— У меня есть только одна безумная версия. Но это нереально. Даже Басир уверен, что это лишь сказка и не больше. Так что, скорее всего, случилось просто недоразумение, или ты сумела очаровать змею, — смеется, — И пантеру в придачу.

— Что за сказка?

— Не бери в голову, — отмахивается. — Не стоит на такое даже терять время. Ты лучше думай о предстоящей ночи, как заинтересовать собой Владыку. От этого зависит твое будущее тут.

— А те волки в клетках, кто они? За что их так? И почему одного заковали в цепи и увели? — продолжаю расспросы, но при этом пытаюсь не выдать, что поняла, о чем говорил Алифар с Шаилем.

— Они мятежники. Предатели. Пошли против Шантары. А тот… — вздыхает, — Он был лучшим другом Владыки, они росли втроем. Были не разлей вода.

— Втроем?

— Да… Саваб — родной брат Алифара и их верный друг Шаиль. Неразделимая троица. Так Басир рассказывал. Я как ты понимаешь тоже тут не так давно, и говорю только то, что тут толкуют. По сути, лишь сплетни.

— То есть Алифар сейчас воюет с родным братом?

— Да. Но это дела нас женщин не касающиеся, — ей явно неприятна эта тема.

— Что же могло произойти, что два брата рассорились? — мне почему-то стало жутко любопытно. — Да так, что Владыка приговорил лучшего друга к смерти…

— Я слышала про нож в спину, но это можно понять как угодно. Подробностей не знаю, и тебе они не нужны. Будь уверена Владыка и родного брата не пощадит. Потому не гневи его. Попадешь в немилость, никто тебя не спасет. Учись на ошибках других, — щелкает меня по носу. Потом замирает. Внимательно на меня смотрит. — А откуда ты знаешь, что он Шамиля к смерти приговорил? Его же в зале не казнили…

— Догадалась, — пожимаю плечами, стараюсь выглядеть максимально непринужденно. — По интонациям, по выражению лица того оборотня. Могла и ошибиться, но ты подтвердила мои догадки.

Смотрит мне в глаза, становится серьезной, задумчивой. Потом кивает, улыбается, и мы продолжаем путь. Вроде бы поверила… или сделала вид. Ведет себя, как раньше, только взгляд огромных глаз стал острее, внимательней.

Мы входим в дом. Поднимаемся в мою комнату. Джана носится, как угорела, переживает за любую мелочь. Выбирает мне наряд, притащила какие-то кремы, масла, все невероятно вкусно пахнет.

— Спасибо, что пошла со мной, — все же из всех обитателей замка мне с ней комфортнее всего. Хоть иногда ее распутство и вгоняет меня в краску.

— Ой, не стоит. Если бы я не пошла, то тебя бы вручили Зухре. А она за своего хозяина тебе сейчас может и глаза выцарапать. Или бы так запугала, что к Владыке ты бы попала в полумертвом состоянии.

— Хозяина?

— Она принадлежит Бурхану. Ну, тот оборотень, которого пантера выволокла. Зухра в нем души не чает, а из-за тебя его лишили магического камня и невесть как еще накажут. Хотя он сам нарушил правила, но Зухра все равно сделает тебя виноватой. И… не только она…

— Мама и этот старик, — протягиваю задумчиво.

Вспоминаю отталкивающего вида оборванца, в котором я даже не признала оборотня, и не представляю, как с таким по собственной воле иметь хоть какие-то отношения. До тошноты омерзительно. Из всех, увиденных мною маминых «принцев», этот единственный вызывает стойкий рвотный позыв. Даже безработный электрик, не помню, как его звали, от которого весь дом потом и спиртом провонял, был не настолько отвратным. И дело, скорее всего, даже не во внешности, а во внутренних ощущениях. Когда только один взгляд на человека и внутри моментально расползается чувство гадливости.

— Ты на его одеяния не смотри. Он тут уважаем и почитаем. Провидец. Он не раз спасал правителей от неминуемой смерти. Много предрек для Шантары. Поговаривают, благодаря его видениям заговор мятежников не удался, и Владыка устоял на троне, — говорит так словно учительница с несмышленым дитем. — А Зухра под его крылом власть обрела, такую, что женщинам в здешних краях и не снилось, — замерла с каким-то платьем в руках. Перестала перебирать наряды, задумалась. — Так что ушлая маманя твоя, знала, кого к себе приманить. Только понять не могу, как удалось ей это, не первой свежести она у тебя. Но чем-то она его держит, и скажу тебе, очень крепко держит.