А вообще, надо со всеми поговорить. Устроить попойку и помечтать о том, что будет, когда Китай вновь объединится под Небесным Мандатом. Услышать, кто как себе представляет наше «прекрасное далеко». А то ведь мы идем к этой цели, но никогда не обсуждаем, что будет после того, как дойдем. Ведем себя, как, блин, в сказке — «а потом они победили Кощея и стали жить долго и счастливо!» А ведь именно потом самое интересное и начинается!

— Пусть Юань Мао станет их учителем, — произнес я.

— Что? — не поняла Юэ.

А, ну да, я же завис, перебирая всех своих соратников. Минут на десять ушел в свои мысли, заодно и секретарскую технику покачал. Даже среднее звено командования быстренько пробежал, хотя к ним вопросов не было. Но супруга не поняла, о чем я говорю, хотя для меня в субъективном времени меньше минуты прошло.

— Телохранители, — пояснил я. — Ты сказала, что ими будет заниматься Бешеная.

— Предположила, — поправила она меня. — Она ведь самый сильный Страж из твоих вассалов. — Логично, если сотник Чанг поведет своих людей к лучшему из учителей.

— Прапор тоже хорош. А Цань… Она же всегда в разъездах, рвет линии снабжения и вообще. Как они будут у нее тренироваться, если ее нет рядом? Не бросать же им службу.

— Ты хочешь назначить им учителя? — задумчиво произнесла девушка. — Это может быть очень… интересным решением. Не выбор учителя, а поручение. Тогда кривотолков не будет, а ты получишь преданность и доверие.

«И получше узнаю Юань Мао», — мог бы добавить я, но промолчал.

Четыре дня спустя мы вышли к городу Цзанся. Пока только к предместьям, ко всем этим чайным фермам и рисовым полям. Но увиденное уже радовало меня, как будущего владельца этой налоговой базы. Все чистенько, не разграблено, дороги приличные и вражеских разъездов нет.

Крестьяне трудились на полях, провожая взглядами бесконечную змею тянущегося войска. Не разбегались — с ними загодя провели работу разведчики, сообщив, что грабежей не будет, а к вечеру сегодняшнего дня хоу Вэнь хотел бы встретиться со старостами, чтобы обсудить снижение налогов.

Мои люди постарались сделать так, чтобы меня тут встретили не как завоевателя, а как освободителя. Понятно, что тут все такими прикидывались, но вряд ли кто-то еще начинал свое правление над новыми землями со снижения налогов. Обычно-то наоборот — деньги были и оставались кровью войны.

Но я мог позволить себе этот красивый и широкий жест. За спиной, защищенные Великой рекой, лежали мои владения, которые в скором времени станут забывать, что такое война и погромы. Они исправно обеспечивали меня доходами. Впритык, правда, но тут уж ничего не попишешь — растущая армия жрала деньги и продовольствие, как оголодавший тигр.

Сам город не впечатлил. Обычный такой, провинциальный, я уже стал к ним привыкать. Стена в два человеческих роста, табличка с названием города на воротах. Мощеная дорога, начинающаяся в паре ли от стен — до этого раскисший после вчерашнего дождя проселок. Много простора — земля была освобождена от леса под посадки.

Удивило только одно. Делегация богато одетых китайцев, встречающих меня, как раз на границе хорошей и плохой дороги.

Их было человек двадцать, по виду купцы и чиновники, ни одного военного. Даже городскую стражу с собой не взяли. Хотя, если вдуматься, какой с нее прок против многотысячного войска, которое приперлось под стены города?

— Отцы города, полагаю? — произнес я, обращаясь к едущим рядом соратникам.

— Представители богатейших и влиятельнейших семей Цзанся, — пояснил Мытарь, не сообразивший, что я именно это и сказал. Не было тут такого понятия. — Предположу, что они заходят откупиться от вас, господин.

— Зачем от меня откупаться? Я их и так не трону. Ладно, поехали, поговорим.

Когда войска Союза Серого Журавля миновали Цзанся, не задерживаясь двинув на Жунань, я сразу предположил, что штурма города не будет. Зная о моей репутации человека, никогда не чинившего разрушений больше, чем необходимо для победы, Гэ с товарищами решили попросту сдать некоторые свои города, чтобы потом, после своей победы, получить их целенькими.

Понятия не имею, как на это согласился владетель Цзанся, ведь этот лен был его единственным источником дохода, мне тем не менее подобный поступок был на руку. Ни тебе штурма, ни гибели мирных жителей, ни потерь среди солдат. Сразу же готовая инфраструктура падает в руки.

Предполагал я и что «журавли» будут делать дальше. Если уж господин остался у руля фракции, то армию он поведет к Инчуаню, бросив Жунань так же, как и Цзанся. План его просчитывался без труда — сконцентрировать все силы под родным городом и, используя стены как еще один рубеж обороны, принять бой там. Или даже запросить помощи еще у кого-нибудь, может быть, у того же Чжугэ Ляна. Ведь тот, получается, до сих пор никак себя не проявил.

Телохранители перед моим появлением на торжественной встрече быстренько проверили «богатейших и влиятельнейших» людей города на предмет колюще-режущего. Когда же я приблизился, торжественный комитет в полном составе бухнулся на колени и уткнулся головами в камни.