— Вы сравниваете меня со львом или акулой? — Его голова так и покоится на руках, которые расположены на коленях. Ноги широко расставлены.

— Ну… Я никогда не была в подобных ситуациях, но, думаю, ощущения схожие.

— Любите адреналин? — И тут он поднимает на меня свою голову и прожигает острым взглядом. Я уловила намек в его тоне. Бабочки снова начали отплясывать чечетку внутри моей грудной клетки. Переминаюсь с ноги на ногу и оцениваю себя со стороны. Боюсь, что сейчас я выгляжу скорее, как испуганная лань, чем опасная искательница адреналина.

— Нужно держать свои нервы в тонусе. — И искренне улыбаюсь. Я рада, что он пошел на контакт и не стал прогонять меня в непростой ситуации. От этого осознания уверенность в своих силах возрастает и я начинаю ощущать себя более свободно. — Вижу, вы так сильно не хотите отпускать меня из архива, что теперь мне придется провести здесь еще не меньше месяца! — Я пытаюсь занять чем-нибудь свои руки и начинаю немного перебирать бумаги, которые лежать на столе. Шеф посмеивается над моим «остроумием».

— Получается так, Катерина. — Он бросает взгляд на стол и принимает мое подношение, в виде кофе. Через несколько секунд я вижу с какой жадностью испаряется напиток. Это удивительно, потому что я знаю, что кофе давно остыл и он мог бы послать меня за новой чашкой. Видимо ему сейчас абсолютно без разницы на это.

Во время разбора бумаг мои извилины в голове складываются в определенную картинку и над головой загорается лампочка. Я вспомнила!

— Максим Витааальевич… — Тяну каждую гласную. Я поймала его. Он устремляет на меня вопросительный взгляд. — Вы сказали, что я могу идти и вы сами закроете кабинет. Поучается, что все это время у вас был ключ? — Одна моя бровь взлетает вверх от негодования.

— А я все думал, когда вы догадаетесь, что у хозяина издательства есть ключ от собственного архива.

— Ах вы… — Я хлопаю его по плечу. — Вы специально не говорили мне? Я же могла спокойно уходить домой после окончания рабочего дня! — Я пытаюсь злиться, но у Максима сейчас такое милое лицо с капелькой хитринки, что невозможно не улыбнуться.

— Тогда мы бы не провели столько прекрасных вечеров вместе, Катерина. — И он начинает смеяться. Вот нахал! Я беру одну из бумаг, комкаю ее в руке и кидаю четко в его самодовольную физиономию. Он явно не ожидал такого. Ради этого выражения лица стоило идти на эту наглость. Я не могу сдержать свой смех, точнее дикий хохот.

Максим берет инициативу в свою руки, пока я не могу разогнуться от приступа. Когда у меня все же получается справиться со своей истерикой, то я получаю ответный комок бумаги в лицо. Вот так значит? Хочешь войны? Будет тебе война.

И начался неистовый бой. Не на жизнь, а на смерть. Мы бегали друг за другом, переворачивали столы и стулья, кидали бумагу и очень громко смеялись. Когда силы убегать покинули меня, шеф нагнал и повалил меня на пол. Стал щекотать, а я молила о пощаде. Закончилось все тем, что мы валялись на полу и приводили свое дыхание в норму.

— Вы сумасшедшая женщина, Катерина. Из-за вас здесь ужасный беспорядок.

— Это вы первый начали!

— Вообще-то вы первая бросили мне вызов этим куском бумаги!

— Да вы что! А кто до этого крушил здесь все, что попадется под его руку? — Мы долго спорили как маленькие дети, а потом Максим снова обрушился на меня с новой волной щекотки. Я отбивалась как могла. Не знаю, сколько продолжалось это баловство, но, когда мы успокоились и лежали на полу, на моем лице была самая искренняя и счастливая улыбка на свете.

Глава 19

— Не хотите кофе, Катерина? — Шеф поворачивает на меня голову. Мы так и лежим на полу, смотря в потолок, будто на звездное небо. Дыхание пришло в норму и сердце перестало колотиться от чрезмерной физической активности.

— Если вы намекаете на то, чтобы я сделала вам кофе, то смею вас огорчить. Мое рабочее время подошло к концу. — Вот так-то. Радуюсь тому, как триумфально утерла ему нос и продолжаю смотреть вверх с победной улыбкой. Максим посмеивается и медленно поднимается с нашего импровизированного ложе.

— Какой вы предпочитаете? — Я поднимаю голову с удивленным выражением лица. Нарочито долго и серьезно обдумываю его вопрос. Пусть ждет.

— Американо без молока и две ложки сахара. — И я не специально сказала такой же кофе, который предпочитает шеф. Просто совпало. Максим как профессиональный официант кивает мне и молча покидает кабинет. Я встаю и в кратчайший срок пытаюсь привести себя в порядок: приглаживаю волосы, поправляю ужасно мятую одежду. Потом переключаюсь на стол и, на скорую руку, разгребаю с него хлам, чтобы поставить туда чашки. За этим делом слышу, как журчит мой изголодавшийся желудок и вспоминаю, что у меня в столе остались небольшие запасы сладостей на черный день. Приношу свою добычу. Начальник уже сидит за столом с двумя чашками кофе. Мы принимаемся трапезничать.