— И в полицию лучше пока не ходи. Только замучают тебя, затаскают потом на расспросы и допросы. Всё равно ничё там не делают, только штаны протирают! Ещё и к тебе прицепятся, — где живёшь, на что живёшь, платишь ли налоги. Ироды и лоботрясы. Эти сами кого хошь замучают с ними и бандюков никаких не надо! — А вот теперь она меня откровенно начала если не пугать, то настораживать. Естественно, я не собиралась вести с ней ни беседы о пользе и вреде полиции, ни любые другие. Поэтому быстро и сбивчиво распрощавшись с женщиной, ещё раз поблагодарив её и за советы и за потраченное на меня время, я заторопилась в здание вокзала.

Прокручивая в голове слова булочницы, вспоминая выражение её лица, сам её образ, я на этот раз позволила себе скривиться от отвращения. Вот же отвратная бабища! Сперва подумалось, что я только зря потратила на неё драгоценные …, глянула на часы, пятнадцать минут. Но даже не стала эту мысль додумывать. Лучше так, ведь шанс на то, что Мелани, будь она вчера здесь могла с этой женщиной поговорить и запомниться ей, действительно существовал. Поэтому отбросив сожаления, я бодрым шагом направилась к кассе.

Ещё в голову засела навязчивая мысль о том, что нужно пойти в полицию. Всё-таки есть польза от состоявшегося неприятного разговора. Вчера ни я, ни Люси даже не подумали об этом. А сейчас это стало очевидно.

У кассира я узнала, что поезд, идущий из Итвоза подходит ежедневно рано утром. Серьёзный мужчина в почтительных летах, выслушав мой вопрос о том, как я могу увидеть работников именно того поезда, который прибыл вчера, поведал, что поезда на том маршруте ходят сутки через трое, то есть нужных мне людей я смогу увидеть на этом вокзале через два дня, рано утром. Усложняла диалог подтягивающаяся за мной очередь, на которую кассир уже выразительно поглядывал. И неодобрительно на меня. Преодолев робость я всё же спросила его о Мелани, постаравшись быстро описать её. Ответил он мне быстро, не дав даже договорить рассказал о том, какое огромное количество людей проходит здесь ежедневно, и он никого из них не запоминает.

Хотя бы я узнала, что нужно будет приехать сюда через два дня. Как раз будет суббота. Представляю, каким приключением для Лифиссы станет такая прогулка ранним субботним утром. На вокзале бывать ей пока не приходилось.

Вынуждена признать, что декоратор и художник из меня получается лучше, чем сыщик. Потому что будь я предусмотрительней, то ещё вчера набросала бы хотя бы карандашный портрет Мелани, без которого нормальный человек расспрашивать даже бы не сунулся. Ну что уж теперь. В моём случае такое часто бывает. Сначала я начинаю делать, а в процессе уже и дельные мысли подтягиваются. В идеале бы, конечно, наоборот, но приходится работать с тем, что есть.

Именно поэтому после не слишком долгих мытарств отыскала дамскую комнату в здании вокзала, отстояла очередь. В процессе попеременно, то кляла себя за непредусмотрительность, то хвалила за решительность. За то, что я такая умница, не зная и не понимая реалий частного сыска всё же поехала на вокзал, предпочтя хоть какое-то действие отсутствию такового.

Первым делом я уединилась в кабинке и не пожалев магии создала с её помощью портрет Мел по памяти. Не уверена в его точности, тем более, что в живую мы не встречались, но были очень близко знакомы по рассказам Люси и по фотокарточке, что показывала мне подруга.

Конечно, я могла это сделать и не уединяясь, но творить магию посреди бела дня, на глазах у толпы, которой не понятно, что именно и зачем я делаю, мягко говоря, моветон. Поэтому управившись за пару минут я воспользовалась случаем и вымыв руки, поправила у большого зеркала макияж и причёску.

У меня осталось ещё минут десять и нужно ехать за Фиссой в школу, поэтому я прошлась ещё по зданию вокзала в направлении перрона, показала портрет ещё двум служащим, которых встретила по дороге и чьи расспросы опять не принесли положительных результатов.

Это только подкрепило мою веру в то, что Мел так и не приехала в Келс. Оптимизм-наше всё.

Придя домой, обязательно доработаем портрет вместе с Люси. А завтра нужно отправить подругу в полицию. Я понимаю, что вряд ли им охота возиться из-за девицы, которая вообще возможно сидит дома, но вдруг хоть что-то можно сделать.

Эти думы я и обдумывала, идя к выходу. Ещё прикидывала, чем мы с ребёнком будем кормиться, не нужно ли купить продуктов по дороге. По всему выходило, что нужно.

Поток мыслей прервало ощущение пристального взгляда на себе. Оглянувшись по сторонам я увидела стоящую прямо напротив меня пару. Мужчину и женщину средних лет. Они выглядели ошарашенными и смотрели на меня огромными глазами.

Конечно я их узнала. Сомнений быть не могло. Не в силах пошевелиться я смотрела на людей, которых не видела восемь лет. Людей, которые когда-то были самыми близкими, а теперь должны были быть чужими, но сердце всё равно болезненно сжалось. Передо мной стояли мои родители.