– Мой ты человечек, – проговорил Баграт, прижимая его к себе. – Ну что, Пашка, будет у нас с тобой сегодня пацанский вечер. Шашлык любишь? Шучу…

Милана проснулась от бьющего в окно яркого солнца. Открыла глаза и обомлела, спросонья не сообразив, где находится. Белая просторная комната, до блеска вымытая, показалась ей совершенно чужой. Но очень скоро она узнала в этой комнате больничную палату, в которую ее вчера определили. Узнала и застонала от расстройства, вспомнив все то, что приключилось с ней ночью.

Вот не зря она не хотела есть угощения, принесенные Багратом. И не надо было! Как чувствовала, что ничем хорошим это не закончится. Схлопотать такой мощный приступ – это вам не на качелях прокатиться.

Хотя сам факт наличия аллергии на устриц немало ее удивил. Она ведь спокойно лопала рыбу, креветки, даже раков. Почему именно устрицы вызвали в ее организме такую реакцию? К тому же ни у ее матери, ни у сестры, ни у других родственников никогда не было аллергических приступов.

Пашку тоже миновала эта беда.

Милана придерживалась диеты в первые месяцы кормления грудью, но потом поняла – ей повезло родить здорового ребенка. Крикливого, но совершенно не склонного к болячкам и аллергии. Дальше ела что хотела и без последствий для здоровья сына.

«Пашка…» – мысленно простонала Милана.

Как он там без нее? Справляется ли с малышом Баграт?

Беспокойство за сына не давало ей покоя. Милана чувствовала себя жутко виноватой за то, что съела те проклятые устрицы. О сыне надо было думать, а не о деликатесах.

Она поднялась с кровати, оглядела свой домашний наряд, в котором ее вчера привезли на скорой – черные шорты с футболкой, на которой спереди красовался здоровенный желтый эмодзи с высунутым языком. Пусть вещи сравнительно новые, но по ее мнению совершенно не подходящие для нахождения в больнице. Однако другого у нее с собой не было.

Вздохнув, она пошла умываться, благо в палате была небольшая ванная комната.

А когда вышла, в палату как раз вошел врач в белом халате.

– Здравствуйте, меня зовут Роберт Альбертович, – представился мужчина с седыми волосами. – Как вы? Вижу, дело идет на поправку?

– Да, – кивнула Милана.

Ей и правда было значительно лучше, чем вчера после промывания желудка. Отек лица сошел, однако шею и руки покрывали аллергические пятна.

Она пожаловалась на это доктору, показала покраснения, пока он ее осматривал.

– Следы аллергии пройдут в течение нескольких дней, – сообщил Роберт Альбертович, – Сейчас я выпишу вам лекарства…

– Я кормлю грудью, – уточнила Милана обеспокоенным голосом.

– Есть препараты, которые можно даже кормящим мамочкам, – успокоил ее врач.

В этот момент в дверь палаты постучали.

– Да? – проговорила Милана.

И забыла, как дышать, увидев в дверях Баграта, державшего на руках Пашку.

– Сыночек, – охнула она и поспешила к ним.

Жадным взглядом осмотрела ребенка. Живой, с виду здоровый, а значит, можно выдохнуть.

Пашка явно был очень рад ее видеть.

– Ма! – радостно пропищал.

Милана одарила Баграта полным благодарности взглядом, спросила:

– Как дела? Как прошла ночь?

– У нас все в порядке, – кивнул он с улыбкой, да такой широкой, будто тоже был рад ее видеть. – А ты как? Я пытался дозвониться, но твой телефон…

– Вы – муж? – перебил его Роберт Альбертович.

– Да, – не задумываясь, ответил Баграт.

– Нет, – одновременно с ним проговорила Милана.

Врач нахмурился, посмотрел на пару вопросительно.

– Гражданский, – буркнул Баграт, смерив Милану строгим взглядом.

А она растерялась, не зная, как реагировать на подобное заявление. Он ведь ей кто угодно, но только не муж.

– Ваш малыш? – спросил Роберт Альбертович, кивнув в сторону ребенка.

– Мой, – кивнул Баграт.

– Что же вы, папаша, позволили кормящей мамочке есть устриц как не в себя? Осторожнее надо быть, – с осуждением сказал врач.

– Недогляд, исправлюсь, – Баграт снова кивнул. – Как долго ей еще нужно оставаться в больнице?

– В принципе при большом желании вы можете забрать пациентку уже сейчас, – неожиданно сказал Роберт Альбертович.

Милана внутренне возликовала, счастливая, что можно идти.

А Баграт наоборот заволновался, тут же спросил у врача:

– Как сейчас? Это после вчерашнего ужаса?