Пока Пашка спал, Баграт читал книги по маркетингу, составлял план на будущий год, как только себя ни занимал, лишь бы не уснуть. Потом с утра воевал с сыном, чтобы накормить – не нравились ему смеси, хоть что делай. Сменил ребенку за последние десять часов не меньше пяти подгузников. Сам! Собственными руками. Поехал проведать царевну–несмеяну в больницу, и на тебе пожалуйста. Замуж она за него не хочет.

Хамка!

А он еще за нее волновался, и как сильно… То и дело вспоминал, как нашел лежащей на кухне. Сердце при этом каждый раз сжималось.

Все, больше он беспокоиться о ней не будет, и точка.

Баграт то и дело косился в сторону семенящей за ним девушки и продолжал внутренне бушевать, пока не заметил, насколько она бледна.

– С тобой точно все в порядке? – спросил он, когда спустились на первый этаж.

Мысленно уже прикидывал – если вдруг хлопнется в обморок, как бы ловчее ее подхватить, ведь на руках сын.

«Все–таки какая она маленькая, хрупкая…» – подметил про себя.

– Я нормально себя чувствую, – кивнула Милана не очень уверенно. – Просто голодная.

– Ничего, сейчас сдашь кровь, поедем домой, по дороге куплю все по списку, поешь.

Вскоре они подошли к регистратуре лаборатории, находившейся при клинике. Отдали направление от врача, и тут им выдали чек на оплату.

Милана округлила глаза, увидев сумму. Неловко повела плечами, спросила Баграта:

– Ты не захватил мою сумку с кошельком?

«Она что же думает, я позволю ей платить, что ли? Совсем меня за мужика не считает!» – еще больше разозлился он.

Зло зыркнул на нее, молча достал кошелек и вытащил карту для оплаты.

– Я тебе верну эти деньги, – со вздохом сказала Милана.

– Женщина, ты много говоришь, причем не по делу, – угрюмо сказал он.

Когда Милана сдала кровь и вышла, тут же потянула руки к сыну.

Но Баграт не отдал.

– Ты еще слаба носить этого здоровяка, – заявил он со знанием дела.

Прижал сына к себе и понес из больницы на улицу.

Уже на парковке, когда усадил Пашку в кресло и помог Милане устроиться на заднем сиденье, вручил ей пакет с купленным для нее телефоном.

– На, пользуйся, я его зарядил. Ты должна быть на связи, вдруг что.

– Но я… – попыталась она протестовать.

Баграт лишь строго на нее посмотрел и процедил:

– Без выпендрежа мне тут. Все, поехали домой.

Баграт немного успокоился, лишь когда привез Милану с Пашкой домой. Дождался, пока они поедят, убедился, что с девчонкой все в порядке. Тоже сел завтракать. И после того, как наполнил желудок едой, бессонная ночь дала о себе знать. У Баграта в буквальном смысле начали закрываться глаза.

– Ты что, совсем не спал сегодня? – спросила Милана, настороженно за ним наблюдавшая.

– Естественно, не спал, я же за сыном следил, – сообщил он как само собой разумеющееся.

– Ну ты даешь, – покачала она головой. – Иди отдохни.

– А как же ты справишься с сыном? – тут же забеспокоился он. – Вдруг что?

– Позову тебя, – пожала она плечами. – Раньше же как–то справлялась…

– Раньше ты в обморок на кухне не падала, – резонно заметил он.

– Устриц есть больше не буду, – пропыхтела Милана немного обиженно.

Баграт кивнул, быстро принял душ и ушел в спальню. Думал, не заснет, слишком много пришлось понервничать за последние сутки. В голове так и крутилось все, что успел пережить. Но, как только донес голову до подушки, разом отключился.

Впрочем, спокойным его сон назвать было нельзя.

Снились всякие кошмары про то, как он не успевает подлететь к Пашке, и тот выпадает из кроватки. Как ребенок орет, набив себе здоровенную шишку. Потом во сне же он снова и снова поднимал с пола Милану, пытался ее реанимировать, а она никак не приходила в себя. А в какой–то момент перед ним вообще предстали Левон с Кирой и смотрели на него как на изверга за то, что не уберег Милану и Пашу.

Не было этим кошмарам конца и края. Все наступали и наступали.

Под конец в его сон вообще явился Пантелеев, терапевт из гостиницы, и забрал Пашку со словами:

– Нечего доверять ребенка безответственному родителю. Я его в детдом отдам.

Баграт проснулся в холодном поту.

– Всего лишь сон… – он покачал головой, отгоняя жуткие образы.

Выдохнул. Посмотрел на циферблат – продрых целых три часа.

И тут он поразился тому, как тихо было в квартире. Никаких хныков или любых других звуков.