– Это всё там, а тут у него что?

Навскидку представляю какой будет замес. Павел-то у нас прилично «штрафов» подкопил.

– По-любому вытащим! – между тем не сдаётся помощник.
– Он же везде корни пустил!

– Тюрьма ему курортом покажется, а я хочу, чтобы сгнил в земле. – стараюсь вразумить спокойно, но сам на взводе. У меня из-под носа утягивают облегчение. Два выстрела и всё бы закончилось. Я чувствую как Каримов не даёт мне выполнить этот соскок. Другим путём вывести хочет. Сдавливает мне руку невидимыми скобами. Ищу в себе новый запал, но друг топит его ещё в зародыше, ломает сопротивление, истончает ненависть, перенаправляет извержение бесконтрольного желания мести. Куда? В мирное русло?

Да плевать я на всё хотел! Макар это и режет. Отзеркаливает. Отделяет меня от самого себя. Того Богдана, что готов переступить через себя, отпускает принципы, забывает о самосохранении, кто готов навредить ублюдкам, выставив дорогую плату.

Подвисаю во внутреннем конфликте, через дымку из своих сомнений прогадываю свой выбор по морде Кузнеца.

У того из ноздрей валит дым. Допетрил, что кусачки на яйца прицепили. Не отвертеться. Его люди не помогут. Никто не встрянет против меня, я перемахнул грань, у них сработает инстинкт, отступят, пойдут искать нового вожака в свою стаю. Кузнец к ним уже не вернётся.

– Да он уже трухлявый, посмотри на него! С ним вообще далеко ходить не надо. Он уже до нёба вгашенный, даже не вдупляет чем для него обернётся всё… сам же понимаешь, откинется на зоне…

– Не откинется. – с презрением.
– Эта гнида за столько лет не сдохла, а ты думаешь, что сейчас ручки на груди сложит?

– Коршун же до сих пор сидит? – не теряется Каримов, продолжает накидывать варианты.
– Вы с ним братались раньше, тебе стоит только попросить!

– И смысл, что ты меня останавливаешь, если всё равно смерти ему желаешь? – шаблоны на разрыв.

– Да, но не твоей рукой! Ты не при делах будешь!

– Это ничего не меняет.

– Всё меняет!! – на фальцете брызжет слюной.
– Я не хочу потерять друга! Тупо из-за эмоций! – выписывает мне диагноз.

– Тут больше замешано. – сознание долбит единственная определённость. Яся…

– Она тебя ждать не будет, понял!? – сотрясает он воздух.
–  Я не дам! – тычет себе пальцем в грудь, второй рукой до сих пор меня на прицеле держит.
– Затянешь себя в тюрягу – я на ней женюсь, а сыну твоё имя дам!

Всё, не выдерживаю, из меня потоком выплёскивается ржач:

– Куда тебе после меня, додик? Не зарывайся.

Сдаюсь. Расслабляюсь. Цирк. Даже поквитаться нормально не дают. О какой лютой казни идёт речь? Так и останется в мечтах.

– За додика обидно! Я весь твой холдинг на себе тащу!

– Когда ты таким умным стал?

– Всегда был. Опусти пистолет, Богдан… он и плевка не стоит. – минутная отдышка и усилием воли я капитулирую. Может и правда, если поднапрячься, то остаток жизни для них будет страшнее физической пытки и разрыва извилин.

Сам подхожу к Кузнецову и вытаскиваю кляп.

– Просто для справки. Ты не выжил. И не спасся. Я тебя не пожалел и не струсил. В любой момент вытащу, чтобы доделать начатое. Я попробую продлить и посмотреть, насколько тебе херово. Если меня устроит, усохнешь один на один с собой. Сестру ты никогда не увидишь, после тебя ничего не останется.

– Я тебя в бетон закатаю!! – харкает мне на брюки.

– Подыхать будешь – вспомни обо мне. Мне приятно будет, хоть так не пропущу. – встряхиваю ногой, вздыхаю и утыкаюсь взглядом в спину Алика. Под ним уже озеро крови. Заслуженно.

– Ахаха! – надсадно провожает Кузнец.

– А. Забыл. – возвращаюсь и с силой пинаю урода по лицу, он падает ничком и с протяжным писком сплёвывает на землю несколько зубов. – За Арсена.

– Я в тебе не сомневался!! – улыбается Каримов, пряча пистолет.

– Угу, как же. – прохожу мимо, отдаю попутно приказ. – Закрыть их, глаз не сводить. Дам знать, когда избавляться.

Киваю гордому Макару, сжимаю-разжимаю онемевшую руку, достаю телефон, нахожу номер.

– Гнездов, вот и пришёл твой час. Говори где ты. Под конвоем вывезем.

В машину забираюсь в полной прострации. Ни радости, ни справедливости, ничего. Я не достиг тех пиков, что в себе вскармливал – Алик всего одной рукой пожертвовал, за Ясю голова должна была слететь. За Арсена не вырвал сердце. Разве есть середина между этим? Ни жизни, ни смерти. Что их ждёт в тюрьме? Успокоюсь ли?

Или давить их там чужими руками?

Мне нужно подумать. Желательно в объятиях малыхи. Она вернёт трезвость, обезвредит без пистолета.