— Бх-рат! — ко мне подполз избитый Ламбе и попытался схватить меня за ногу. Но я брезгливо отступил. — Пх-омоги!

— Что тут случилось? — я вновь посмотрел на чёрные трещины в небе.

— Из-за вмешательства Фараона и так нестабильная кассета начала рушиться. Последнее облако уничтожено, выйти из этого места невозможно, — ко мне подошла бледная Мартина. — Помоги мне выбраться. Я отплачу…

— Не смогу, — я покачал головой.

— Но Калипса…

— Её дядя дал мне Дух Кристалл. Именно с его помощью она переместилась. Я не знаю, что это за Дух.

— Вот змея… Я ей все свои кубики отдала, а она бросила меня… Все меня бросили…

Мартина неожиданно рухнула на песок, зарылась головой в колени и навзрыд зарыдала.

— Бхрат! — Ламбе вновь протянул свою лапу.

Я отступил подальше. То, что рассказала Мартина, стало для меня неожиданностью. Кассета разрушается? А что будет с моей дверью? Она исчезнет?!

— Помоги… — в ушах вдруг раздался незнакомый тихий голос. — Не хочу растворяться.

Я заозирался. И кто говорит?

— Я — воля кассеты. Тот самый голос.

Воля кассеты?.. Нигде не встречал о ней ни одного упоминания. Мартина продолжала реветь, Ламбе стонал. Они ничего не слышали.

— Отдельные мысли Генезиса объединяются в псевдомиры, которые вы зовете кассетами. Голос — это воля псевдомира. И если проходит достаточно много времени и кассета поглощает огромное количество искр душ Демонов и Небесных, то воля обретает самосознание. Песчаные Облака существуют несколько сотен тысяч лет. Я давно уже осознал себя.

Вот это поворот. Очень… Неожиданный. Настолько, что я даже не знаю, что и думать. Это получается, что некоторые кассеты разумны? Бред же. Полнейший.

— Я осознал себя, но не могу идти против правил. Каждая мысль несёт в себе намерение. Скопление мыслей создаёт псевдомир, и скопление намерений сливаются в волю. У воли свои правила. Их обойти невозможно.

Я отошёл подальше от безутешно рыдающей Мартины и спросил вслух:

— Как мне помочь тебе?

— Кассета разваливается, — ответил Голос. — Она слишком древняя. Но у тебя есть Зед-Атма Путешественника и Ген-Икс Запах Генезиса. Я могу твоей кровью привязать основу кассеты к твоему порталу, и тогда небольшая часть псевдомира не исчезнет — она будет путешествовать по космосу, пока не сольётся с другой кассетой. Таким образом я смогу выжить.

У меня разболелась голова.

— Кассеты — скопления мыслей Генезиса. А твой Ген-Икс Запах Генезиса не зря носит в себе имя Генезиса. С помощью твоей крови можно влиять на кассеты. Не будь ограничений воли — я бы сразу же убил тебя, как только почуял твою кровь. Чтобы укрепить себя. И вмешательство Фараона не стало бы фатальным.

Ещё минут тридцать я уточнял у Голоса те или иные моменты. И смог примерно понять ситуацию. Моя Зед-Атма Путешественника создала в этой кассете дверь — именно через неё я могу посещать Песчаные Облака. И если позволить кассете развалиться — дверь развеется. Ведь что такое дверь? Пространственное образование, пока совершенно непонятное мне. Единственное, что я знаю, — дверь связана с Комнатой со Звёздами, одним из двенадцати Мест Наследия.

Голос хочет собрать всю основу кассеты и объединить её вокруг двери. Девяносто девять процентов Песчаных Облаков исчезнут, но зато спасётся ядро, и внутри него спрячется Голос — воля кассеты, которая обрела самосознание.

Но просто так невозможно объединить дверь Зед-Атмы и основу кассеты. Для этого нужно связующее звено. Им и выступает моя кровь, которая, оказывается, имеет непонятную связь с самим Генезисом и полезна не только для Духов, но и для кассет.

Я согласился помочь Голосу. Ведь в таком случае я не потеряю свою дверь. Мне не хочется утратить настолько важный ресурс, как пространственный портал.

— Сколько людей осталось в кассете? — задумчиво спросил я.

— Тридцать девять. Из них пятеро — Муми. Двадцать Бинтов, а остальные — Низшие.

— Ты сможешь их отправить обратно?

— Да. Но предпочёл бы, чтобы они погибли. Их Атмы и плоть немного укрепят меня.

— Если я соглашусь помочь — мы будем связаны. Я хочу, чтобы ты подчинился мне.

Голос долгое время не отвечал. Но я не сомневался, что он выберет. С одной стороны — слушать меня. А с другой — раствориться в ничто.

— Я согласен.

Чего и следовало ожидать.

— Пока никого не убивай.

Я пошёл к Мартине и Ламбе. Они уже успокоились и лежали на спинах, безэмоционально смотря в небо. Надежда покинула их.

— Я поговорил со своим великим дедом. Он готов помочь вам.

Мартина села и неверяще уставилась на меня.

— Для него это очень легко. Как-то раз дед плевком разрушил кассету четвёртого ранга.

— Эм… Очень сомневаюсь, что такое возможно, — выразил своё мнение Голос. Но я его проигнорировал.