Прямо у него на глазах у мужчины захудалый лагерь стал разрастаться в самый настоящий город…

Солнце поднималось в бело-голубом небе над широкой рекой, разбрасывая свои брызги на её бурные потоки, а совсем рядом, на берегу, тут зелёном, там золотистом, в зависимости от того, какие были посажены злаки, эльфы собирали урожай.

Несколько тысяч мужчин и женщин методично срезали пшеницу. Время от времени они перекидывались фразами, время от времени брали перерыв и садились на землю, устраиваясь куда-нибудь в тенёчек. Сидели так минуту или две, поднималась и снова продолжали работу.

Когда солнце приподнялось немного повыше, инструменты, которые использовали эльфы, острые серпа, словили его свет и вспыхнули, словно раскалённые. Сияние у них было тёмно-золотистое, ибо сделаны они были из бронзы.

На одной из высоких пальм, которые росли тут же на берегу, сидела большая белая птица и тихо наблюдала за тем, как работают эльфу. В какой-то момент она взмыла в небеса. Сперва под её размашистыми крыльями проносились золотистые поля; затем побежали убогие домишки, и, спустя некоторое время, взгляду птицы открылся самый настоящий город.

Показались давильни, амбары, хлебопекарни, арсеналы, дворы и загоны, битком набитые зверьём… Затем побежали дома — с одним, двумя и тремя этажами. Постепенно подобных сооружений было всё больше и больше.

Птица летела долгое время, пока в один момент плотную городскую застройку не перерезала высокая белая стена; за ней находился холм, явно искусственной природы. С этого места начинался городской акрополь. Он представлял собой насыпь, поросшую светлой травой, которую разрезали белые тропинки, засыпанные коралловым порошком.

Тропинки были извилистыми. Они забегали то в кипарисовую рощу, то в цветочный сад, но в конце концов все равно сходились воедино и смиренно заводили в широкие ворота.

За ними возвышался белый дворец.

Он был построен из мрамора и громоздился на широком фундаменте.

Это было высокое здание, чем-то похожее на шкатулку. Возле крыши из него высовывались балконы, которые поддерживали белые колонны. Птице пришлось взлететь немного выше, чтобы присесть на ажурную крышу. Она присела на самый край, приподняла клюв и ещё раз осмотрела город, который теперь открывался вдоль всего горизонта. Даже с такой поистине страшной вышины у него не видно было ни конца, ни края.

Птица рассматривала город пару секунд. Затем взгляд её опустил вниз, на балкон, покрытый узорчатой плиткой, на которой, слева и справа, стояли медные горшки, набитый чёрной землёй. В одном из них цвела белая роза, в другом — алая.

Между горшочками стоял высокий эльф. У него были серебристые волосы, и сам он был одет в белую мантию, настолько длинную, что её подол ложился на плитку. Его светлое лицо овальной формы омрачала задумчивая хмурость, — словно посреди светлого неба висела единственная тучка. Эльф пару минут стоял на месте, смотрел на город и о чём-то размышлял.

Затем юноша повернулся и направился в роскошные коридоры дворца, увешанные гобеленами и ароматическими свечами. То и дело на пути у него возникали слуги, которые немедленно опускали головы, выражая предельную покорность.

В какой-то момент перед юношей показались широкие белые двери, самую малость приоткрытые. Не замедляя шага, наоборот, даже немного ускорившись, молодой эльф вошёл в них и оказался в просторном зале. По правую и левую стены горели свечи на подносах. С потолка свисал громадный канделябр, висел стойкий запах ладана.

Посреди зала высился белый камень, на котором были вырезаны, мелким шрифтом, какие-то письмена. Юноша прошёл мимо камня, стал против вырезанного в стене белого трона и опустился на колени.

Повисла тишина.

Юноша не шевелился.

Спустя несколько минут снова зазвучали шаги. В зал вошёл другой эльф, немного выше и шире в плечах. Его лицо тоже было немножко овальное, но с ярко выраженным подбородком. Мужчина мельком взглянул на юношу, а затем тоже молча опустился возле него на колени.

Спустя минуту пожаловал ещё кое-кто…

В этом раз это была девушка с большими голубыми глазами. В её длинных ушках висели золотые кольца. Она тоже упала на колени против трона, и снова повисла тишина, и снова, спустя некоторое время, пожаловал ещё один эльф… Это был мужчина с орлиным носом, очень тощий, но при этом высокий — выше всех, кто пришёл перед ним.

Все они смиренно стояли на коленях перед пустующим троном. Наконец, спустя пару минут, в зале зазвучали мерные шаги. Не будучи особенно громкими, они, тем не менее, странно выделялись рядом со всеми прочими.