– Падать, так вместе?

– Я готов с тобой и падать, – намеренно не приглушаю голос, чтобы она услышала.

Её щеки краснеют.

За всю дорогу не удается поговорить, потому что я слишком сосредотачиваюсь на влажной траве и ловлю Катю каждый раз, когда она поскальзывается.

– Блин, у тебя на ногах точно кроссовки? – недовольно бурчу, когда вижу, что красная сеточка становится темной от влаги. – Больше похоже на носки с подошвой.

Пытаюсь заткнуться, но слишком переживаю, что она может простудиться.

– Потапов, – Катя закатывает глаза и опять поскальзывается, дергаю её за руку, выравнивая, – когда ты успел стать таким ханжой?

Катена цокает.

– Когда узнал про ребенка? – задаю риторический вопрос.

– И что? С ним все в порядке.

– Так нужно же, чтобы порядок был и с тобой.

За перепалкой доходим до домика, и Катена радостно вскрикивает:

– Уф, мои ножки, – скидывает обувь.

– Носки снимай тоже.

Оборачивается и прищуривается.

– Хорошо, мамочка.

Вот специально же выводит. По блеску в глазах понимаю. Сцепляю крепче зубы, чтобы не поддаваться на провокации.

Щелкаю чайником. Повезло, что электричество не вырубили, а только связь прерывается.

Завариваю чай, ставлю на стол. Катена как раз выходит из ванной, переодевшаяся и в теплых носках.

Умничка! Хоть это не сделала поперек мне.

– Садись, чай горячий пей.

– Потапов, – она подходит к столу, но застывает в паре шагов от него.

Сижу и с наслаждением смотрю на животик, который оказывается на уровне моих глаз. Ну почти.

– Условия.

– А? Да, я слушаю.

– Мои глаза выше, Миша.

С неохотой отрываюсь от тела Катены и встречаюсь с её взглядом. И понимаю, что пойду на все её условия.

– Давай, я готов.

Катя

Его взгляд смущает. Пристально смотрит на живот. Как рентген. Надеюсь, что он не приобрел суперзрение, которое может сканировать всех.

– Что за условия, Катен?

Опускаю взгляд на исходящую паром кружку с чаем. На ногах пальцы поджимаются от одной мысли, как станет тепло, когда я сделаю глоток.

– Чай остынет, – Потапов кивает на стол, – ты можешь говорить и одновременно греться.

Разумный довод.

Усаживаюсь на стул. Теперь мы с бывшим на расстоянии в несколько десятков сантиметров. Но даже это расстояние не спасает от того, что я ощущаю его запах.

Это грозит срывом. Эмоциональным.

Откашливаюсь и делаю большой глоток. Жидкость обжигает горло. Давлюсь.

– Да аккуратнее ж ты, Катен, – Миша перехватывает кружку, чтобы я ещё и не умудрилась обжечься, – куда ты торопишься? У нас три дня впереди.

Напоминает о вынужденном заточении. И это меня охлаждает. Мысли приводит в порядок.

– Условия.

Кивает, складывает руки на столе. Карие глаза неотрывно следят.

Медведь, только в мужском обличии. Кажется, что добрый и пушистый, а когда нужно, может быть очень настойчивым.

И это подкупило в свое время молодую дурочку по имени Катя. А потом оказалось, что я могу разочаровать. И меня могут вот так просто бросить.

Прикрываю глаза.

А когда открываю, то я уже собрана, насколько позволяет его близость.

– Первое, – загибаю палец, – мы не разговариваем о нашем прошлом, о причинах развода и вообще о нас. Это прошлое, и я не хочу о нем говорить и вспоминать то время. Пройдено.

Миша выгибает бровь и после заминки кивает.

– Эти три дня? – зачем-то уточняет. – Не поднимать тему развода и прошлого?

Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

– Пока мы тут вдвоем, да.

– Выполнимо, – охотно поддакивает, – второе?

– Второе, – бросаю взгляд на разложенный диван с моими баррикадами, – ты не пристаешь ко мне. Никаких поползновений в мою сторону.

Потапов поднимает руки в знак капитуляции. Правда, в этот момент на его лице широченная улыбка, но я стараюсь не заострять внимания на этом.

– Только если первая не пойдешь на штурм.

Я громко фыркаю.

– Не бойся за свою честь. Она мне не нужна.

– Тоже принято.

Ждет, что я скажу дальше. Я молчу. Для меня неожиданность то, что он так легко соглашается со мной.

Хотя… чего я ждала? Что он упадет мне в ножки и начнет молить, чтобы мы поговорили?

Это не в стиле бывшего. Ему проще гордо захлопнуть дверь и уйти, чем просить о чем-то. Скорее ад замерзнет.