Помимо курсов и домашнего быта, мне было еще чем заняться.

Наша маленькая Сабрина. Не спрашивайте, откуда взялось это имя, потому что Заур и сам не смог объяснить мне, почему именно оно. Я не стала спорить, посчитав, что он итак многим пожертвовал ради меня и заслужил хотя бы эту привилегию.

На тест ДНК он так и не согласился, а когда я в очередной раз подняла эту тему, то просто рассмеялся. Да, наверное, это действительно было глупо. Сабрина была очень похожа на него в детстве, Заур сам показал мне свои фотографии. Да и на дочь Богдана она явно не тянула с темными волосами и едва не черными глазами. Вылитая папочка. Надеюсь, что только внешностью.

Мы зажили неплохо, наверное, правильно даже будет сказать, хорошо. На удивление хорошо. Нас приветливо приняли соседи, к нам хорошо относились, куда бы мы не пошли, американский народ оказался вежливым и гостеприимным.

Здесь было потрясающе тепло, и после холодов российской столицы, мне иногда казалось, что я попала в солнечный рай, где всегда тепло и все цветет. К слову о цветах, дизайнер во мне рвался наружу и, несмотря на появление малышки, я сумела заняться садом и разбила на заднем дворе настоящую оранжерею, на которую частенько приходили любоваться соседи. Наверное, через пару лет я обязательно смогла бы принять участие в каком-нибудь городском конкурсе, которые американцы обожают практиковать.

В целом мне не на что было жаловаться. Хотя, если подумать, то, конечно, и минусы тоже были. Например, открытие своего дела мне снова пришлось отложить и теперь мне требовалось сначала подождать, пока Сабрина не подрастет и уж потом приниматься за дело своей жизни, засучив рукава. То есть, конечно, можно было сделать это и сейчас, но дочери требовалось мое внимание и я считала, что это неправильно — не уделить ей должного внимания в таком возрасте. А шитье… куда бы оно делось? Правда, опять же, с учетом того, что я не закончила свое обучение даже в России, если я хотела добиться чего-то стоящего здесь, в США, мне однозначно требовалось получить их корочку. Нужно было много учиться, совершенствоваться и уж потом задумываться о карьере и своем деле. Короче, до этого было далеко.

Из минусов также было дорогое жилье. То есть, если в столице мы могли рассчитывать на ипотеку плюс досрочное погашение, то здесь… нужно было готовиться к тому, что придется работать много лет ради красивого и стоящего дома.

Заур и работал. Кстати, первое время я долго не могла поверить в то, кем именно. Он смеялся и отвечал, что больше ничего не умеет и ни на что другое не способен. Но видели бы вы его машины… то, что он брал, являлось практически металлолом и то, во что он их превращал… это были настоящие произведения искусства. Он себя недооценивал. Впрочем, как можно было этому удивляться? После того, что я узнала о его родителях, о его жизни, об усыновлении… я старалась ненавязчиво, но каждый день говорить ему о том, что у него все получится, что он самый замечательный и прочее-прочее. Не знаю, работало это на самом деле или нет, но взгляд у Заура в такие моменты теплел. А значит это точно было не лишним.

Сложно было предсказать, как сложится наша жизнь в долгосрочной перспективе, но пока что мне все нравилось. Мы ни в чем не нуждались, у нас был уютный дом, хорошие машины, Игорю нравилось здесь учится, мне нравилось, что Сабрина родилась здесь, а наши отношения с Зауром стали… серьезными. Официально мы их узаконили еще в России, чтобы было проще выехать, он усыновил Игоря официально и был вписан нотцом Сабрины, но я почувствовала нас семьей, именно семьей, настоящей парой лишь пару месяцев назад, когда я поймала нас на том, что мы больше часа спорили о том, как правильно подстричь садовый куст. Заур говорил короче, а я грозилась сделать что-нибудь короче ему. Из-за такой мелочи могли припираться только старые супруги, коими я нас и признала в тот момент.

— Ты не скучаешь?

— По чему? — Я немного обернулась и тут же получила ласковый поцелуй в уголок губ. Заур прижал меня спиной к своей груди и нагло шарил руками по моему животу и груди.

— По дому…

— А разве мы не дома? — Я хмыкнула и легонько потерлась ягодицами о его пах. Мы встречали красивый закат на небольшой веранде, которую Заур сам построил еще в конце лета. Спустя пару месяцев все еще пахло свежим деревом и этот аромат кружил голову. Я любила выбраться сюда после того, как уложу детей и закончу все домашние дела. Могла пить кофе или вино и любоваться чудесным закатом, маленьким, но прекрасным садом, в который вложила душу. А иногда меня очень даже отвлекали от этого дела.

— Ты поняла, о чем я. — Заур уткнулся носом в мою шею, поводил им, щекоча кожу, легонько прикусив ее.

— Поняла, — я кивнула, делая небольшой глоток из чашки с надписью «лучшая мама» на английском. Работа Игоря. Кривая, жуткая, но такая любимая. И кофе из нее всегда казался вкуснее. Удивительно, но факт. — Нет, Заур, не скучаю.

— Точно?

— Да не по чему скучать. — Он выпустил меня из своих объятий и уже через несколько секунд ловко забрался на деревяную балку, пошатнув чашку кофе, которую я едва успела поймать. — Серьезно?

— Прости, — он улыбнулся, обнажая свои чудесные ямочки на щеках. Не знаю, почему, но из-за них я практически никогда не могла на него злиться по-настоящему. Змей, ну точно вам говорю.

— Я правда не скучаю. Я люблю Россию, это моя родина, там всегда будет находиться часть моей души и она всегда будет моей землей, но… я никогда не была там счастлива. Ни дня в своей жизни, — тихо выдала я. — Ни в детстве, ни в юности, ни после. Я встретила Мадина и… ничего хорошего из этого не вышло. Разве что сам Игорь. Но сколько я пережила… страх, боль, отчаяние. Разве можно скучать по этому? Или, думаешь, я бы хотела вернуться к работе служанки в богатых домах? Не пойми меня неправильно, но я лучше останусь домохозяйкой, — я усмехнулась.