– Некоторые вещи… так больно знать, – всхлипнула Дженна. Она покосилась на ведьмачку и с презрением отодвинула от себя стакан.

– In vino veritas, in aqua sanitas 3 , – сказал маг, подлив воды в вино. – Везде необходимо соблюдать меру. Не стоит вовсе отворачиваться от людей или от собственных желаний. И не кори себя за ошибки. Они наши лучшие учителя. Некоторые знания нельзя почерпнуть из уст или из книг, кое-что можно понять, только ошибившись…

– …Вы что-то хотели сказать мне? – вспомнила девушка.

– Ну, во-первых, я хотел отругать тебя за своеволие, – вздохнул Сайрон. – Кто позволил тебе бегать ночью за проклятыми? Ты забываешься! Ты больше не одиночка, у тебя есть учитель, с которым ты обязана обсуждать свои действия. А во-вторых, – он хмыкнул, – я должен похвалить тебя за… да много за что… Знаешь, Индрик в таком восторге от тебя, что готов взять в ученицы… Если ты решишь, что я не подхожу… как учитель.

– Простите, – прошептала Дженна. – Простите, что подвергла себя опасности. А Вас заставила усомниться в своих способностях учителя! И я нагрубила Вам – не стоило. Вы, конечно же, сами решаете, о чём говорить, а о чём молчать…

Маг посмотрел на девушку с нескрываемым удивлением.

– Ты была расстроена, – проговорил он. – Индрик считает, что я виноват. Я чрезмерно строг и даю тебе слишком мало свободы. Ученичество не должно быть пленом…

– Я знаю, что такое плен, – глядя перед собой, сказала девушка. – Сейчас я не чувствую себя в плену. Я чувствую… – она вздохнула, – Вашу заботу…

Дженна обернулась к учителю. От выражения его пронзительно-чёрных глаз у неё закружилась голова. «Я так скучаю по тебе», – вдруг услышала она. Или ей только показалось, и это были её собственные мысли?

Индрик пел:

Я хочу превратиться в снежинку,

Чтоб ресницы твои целовать,

Чтобы вырвать у счастья крупинку,

Чтобы тайну любви разгадать.

Пары танцевали. Остальные люди отошли к лавкам, уступая им место.

Маги стояли близко друг к другу. Дженне достаточно было сделать лишь полшажка, чтобы оказаться вплотную к мужчине. Так просто было обнять его, прижаться щекой к его плечу, а потом подняться на мысочки и… Так просто, но так тяжело, точно их разделяли не полшажка, а огромная пропасть.

– А у Вас, – выдохнула она, скользнув взглядом от его губ к подбородку и пытаясь подыскать, чем спастись от неуместных желаний, – борода не растёт, что ли?

– Что? – переспросил Сайрон. – Борода? Растёт, разумеется… – его лицо вновь приняло невозмутимое выражение. – Но я не позволяю…

– Ах, вот как оно, – с серьёзным видом, будто она узнала что-то важное, кивнула Дженна. – Просто мы тут обсуждали кое-что…

– В отличие от прочих существ, мы сами контролируем рост волос, – объяснил маг не менее серьёзным тоном, словно рассказывал о законе бытия.

– Мы, – тихо повторила девушка и продолжила громче: – Очень практично. А у меня кое-что есть для Вас.

Она достала из поясной сумки бумажный свёрток.

– Надеюсь, не чьё-то перо? – нахмурился Сайрон.

– Ну почти, – улыбнулась чародейка. – У меня же есть Ваше перо. И я уже один раз его потеряла… Мало ли, что ещё может произойти? Пусть и у вас будет частичка моей витали. На всякий случай. Вы ведь не первый встречный, не абы кто…

Развернув бумагу, мужчина обнаружил золотистый обруч, сплетённый из обрезанного локона Дженны.

– Но это не для того, чтобы надевать, – смущённо добавила Дженна. – Браслеты же просто так не носят… Дело в том, что этот вид плетения самый надёжный, из кольца волосы не рассыплются…

– Благодарю тебя, – тихо ответил Сайрон, сжав в ладони драгоценный подарок.

Они ещё немного поговорили о разном: о важном и о пустом, но не о самом главном – не о том, о чём оба хотели сказать. И вскоре маг ушёл.

Два мужских силуэта растворились в сгустившихся сумерках. На спине Индрика место гитары заняли ножны, Сайрон взял с собой верный Кемнэбу. Они отправились за Финистом – поняла Дженна по взглядам мужчин.

Учитель ничего не объяснил. Он сказал лишь: «На этот раз дождись меня».

И, как только он исчез за порогом, Дженна уже принялась ждать. Тишина их пустой комнаты чародейку пугала, веселиться сил у неё не было. Девушка осталась в зале. Сидя за общим столом, она словно застыла где-то посередине между одиночеством и толпой – в тупом безвольном онемении.

«Расслабься», – приказала она себе. Но вновь поднявшийся ветер не давал покоя. Сквозь топот ног, многоголосые разговоры, крики и смех до Дженны доносился его тихий плач.