Он проверил чипы на оружии, пистолет и карабин нужно было для проверки завезти в полицейский участок через несколько месяцев, обновил прошивку на байке, позвонил в управляющую компанию, чтобы предупредить, что его не будет дома несколько дней — те пообещали, что как минимум раз в сутки кто-то из охраны обязательно проверит, не вломились ли в дом нехорошие люди. Насчёт этого Павел не особо беспокоился, красть в его квартире было нечего, но попросил, если такое произойдёт, до его приезда всё отремонтировать и почистить. Управляющий к требованию отнёсся с пониманием — он сам был со Свободных территорий, где такие вещи случались постоянно. Но предупредил жильца, что с уличными камерами в последние дни творится что-то неладное, и неплохо бы Павлу самому позаботиться о безопасности.

Веласкес так и сделал. Две скрытых камеры, одну на первом этаже, другую на заднем дворе подключил к телефону. Особой надежды на них не было, серьёзные ребята, если им надо забраться в дом, легко подменят сигнал, но шпану камеры могут отпугнуть. Продублировал сигнал в местную службу безопасности и страховую компанию, получил от них согласие и счёт, который сразу оплатил. И решил, что сделал всё, что мог для сохранности нескольких пар обуви, грязной посуды и старой мебели.

Первым делом он добрался до банка и разменял пятитысячную пластину, полученную от Карпова, на сотню помельче. Банкомат связался с центральным офисом, тот — с департаментом эмиссии, сначала пять тысяч вернулись обратно, в систему учёта обладателей наличности, заново создавая цепочку владельцев, и убирая в архив всех, кто был до Веласкеса, уничтожились, и на несколько сотых секунды Павел остался без денег. Потом система создала новые деньги, сверила личность Павла с тем, что было в ней, системе, заложено, проверила, есть ли у мага долги, вычла налог с полученного выигрыша, прописала для каждой пластинки уникальный код из пятисот двенадцати символов, послала эти коды в центральный офис банка, а тот распорядился выдать парню наличные.

Теперь у Павла было сорок дней на то, чтобы их потратить или обменять заново. На сорок первый день они превращались в бесполезные кусочки пластика. На такой долгий срок он не рассчитывал.

До Кейптауна было два маршрута, и каждый занимал куда меньше одного дня.

Первый — живописный, начинался прямо от Нижнего города, шёл на восток, на Майск, оставляя Лацио в стороне. Километров за двадцать до океана он круто поворачивал на север, и вдоль берега утыкался прямо в Старый порт. Последние пятьдесят километров пути твёрдое покрытие местами сменялось грунтовым, в сезон дождей без внедорожника там приходилось непросто, но в августе, когда солнечные дни шли один за другим, этот путь выглядел отлично.

Второй, более быстрый, начинался с западной объездной дороги. Дальше хай-вей шел на северо-запад, огибая Тампу справа, доходил до развилки, левая часть потока уходила к Риведейлу, а правая — к Сентаменто. Но чтобы попасть в Кейптаун, надо было, не доезжая до моста через Рио-Лунго, повернуть на северо-восток, шоссе уходило с плоскогорья на равнину и шло до побережья. Основной поток уходил на север, к Тахо, те редкие путешественники, что решили посетить Кейптаун, держались восточнее.

Длина обоих маршрутов была чуть больше пятисот километров. Природа или скорость — вот что приходилось выбирать. Павел никуда не торопился, и выбрал природу. Оба картриджа, и основной, и запасной, были заправлены почти под завязку, их хватило бы, чтобы проехать два раза по острову из крайней южной точки в крайнюю северную. Он вырулил на хай-вей, машины и мотоциклы проносились в обе стороны на скорости под сто семьдесят, встречные полосы разделялись широкой полосой со специальным тормозящим покрытием. До Майска дорога была отличная, весь путь, реши Павел заехать в русский портовый город, занял бы меньше двух часов. Но перед блокпостом, собравшим очередь из грузовиков, маг повернул налево, и выехал на двухполосное шоссе, с крутыми поворотами и узкой обочиной. До океана было рукой подать, и это чувствовалось — воздух стал влажным, с отчётливой ноткой йода и морской свежести. По берегу тянулись разрозненные поселения, крошечные — иногда по две-три семьи. За зарослями деревьев их видно не было, жильё выдавали ветряки и прицепленные к тросам аэростаты, ведущие сьёмку и отпугивающие птиц. Скорость пришлось сбросить до восьмидесяти, периодически обгоняя грузовички, доставляющие грузы из Майска в Кейптаун и обратно.

На половине пути от Майска до Кейптауна Веласкес решил сделать небольшую остановку. Дорога в этом месте подходила прямо к океану, огибая небольшие горы, возле которых велась разработка руды, чуть поодаль находился шахтёрский посёлок, по сути — администрация, для управления добычей в шахте требовались только операторы. Так что шахтёры были ненастоящими, а вот пыль — очень даже реальной, она шла редкими и короткими выбросами, под один из таких Павлу не повезло попасть. Пыль заляпала куртку, шлем и байк до такой степени, что самоочистка не справлялась, так что мойка рядом с маленьким ресторанчиком оказалась очень даже кстати. Парень зашёл в клин-камеру где ионным дождём с него смыло всю грязь, отдал байк бойкому пацану из персонала, и уселся за столик на террасе. Ресторанчик принадлежал итальянцам, поэтому гостям предлагалась паста во всех вариациях, Павел выбрал аль-буро с креветками, желе из генипы и капрезе, здесь его подавали со сливочным кремом и орехами. Молоденькая официантка, практически ещё девочка-подросток, с бейджиком «Лиза» на груди, принесла на подносе еду, расставила тарелки.

На соседний столик уселась толстая чайка, нехотя поклевала остатки чужого обеда, и, тяжело переваливаясь, подошла к самому краю столешницы. Расправила крылья, собираясь взлететь, но потом передумала, и так и сидела, глядя то на океан, то на Павла. Парень бросил ей креветку, чайка презрительно её отвергла. А вот кусочек капрезе приняла благосклонно.

— Я тоже противник диет, — сказал ей Павел. — Но я маг, могу есть всё, что захочу, а ты разожралась. Скоро так летать не сможешь.

Официантка, услышав это, хихикнула, внимательно посмотрела на парня, потом на его браслет.

— Ты правда маг? — спросила она.

— Ага, — Павел положил на стол двадцатку, прибавил ещё пять реалов — на чай, в глубинке принято расплачиваться наличными. — Самый настоящий.

— А огнём умеешь кидаться? — девочка присела за столик, положила подбородок на сведённые ладони, прищурила глаза. В отличие от городских подростков её возраста, она не старалась казаться взрослее.

— Да, Лиза, но показать не смогу, видишь, — он потряс браслетом. — Если сниму, тут через полчаса будут ребята в бронежилетах и касках, с винтовками и миномётами. Напугают тебя до чёртиков, а заодно всех чаек распугают.

— Вообще-то меня зовут Анна, Лиза — моя старшая сестра, она сейчас со своим дружком обжимается, — наябедничала девочка. — И я не боюсь, мой троюродный брат был магом. Только он пропал.

— Как это? — Павел удивился. По браслету мага всегда могли найти, а без браслета — и подавно, по дорожке из трупов.

— Полгода назад, — Анна равнодушно пожала плечами, — ушёл и не вернулся. Отец говорит, его ягуар съел, ты когда-нибудь видел ягуара? Вживую?

— Как тебя, — заверил её Веласкес.