Тем временем площадь почти опустела, и стали видны тела, валяющиеся по периметру, все — в полицейской форме. В то же время полицейские были и в составе организованных групп, которые действовали всё более жёстко, убирая зрителей с площади, репортёров, наоборот, согнали в одну кучу. Одна группа, впитав в себя по нескольку бойцов из других, скрылась в ратуше, другая — занялась гостями из первых рядов и членами Совета. Мертвые тела оттаскивали к трибуне, а раненых осматривали. Волкова уже не держала Павла на прицеле, она привалилась к нему спиной, и ругала себя последними словами за оставленное в номере нормальное оружие.

18 августа 334 года от Разделения, среда

— Кто такие? — подошедшая к ним женщина в сопровождении пятерых бойцов достала планшет. Она была совершенно спокойна, словно вокруг происходило что-то обыденное.

— Фундо Политико, — Павел протянул удостоверение, — это моя помощница.

— Хорошо, — женщина считала чип, проверила пульс у певицы, оттянула веко, дотронулась до раны, запястье незнакомки охватывал блокиратор, — медиков сюда, живо. Маг? Браслет не снимать, люди сейчас на взводе, могут пристрелить. Идите сейчас к группе ваших коллег, мы сделаем заявление, и через двадцать минут вас отпустим. В городе не рекомендую задерживаться, могут быть беспорядки. Вопросы потом.

И жестом остановила телохранителей, потянувшихся было к Мелани.

— Не трогать, мы окажем ей необходимую помощь.

Перед группой репортёров стоял пожилой мужчина в кожаной куртке и джинсах. Казалось, он только и ждал, когда Павел и Волкова присоединятся к остальным.

— Отлично, — сказал мужчина, — я Гор Доннован, адвокатское бюро «Доннован, Шмульц и Серов», полномочный представитель Совета города. Не беспокойтесь, ситуация под контролем. Пять минут я рассказываю, что случилось и какая у нас текущая ситуация, потом задаёте вопросы, по одному от каждого издания. На большее сейчас нет времени.

Он уложился ровно в пять минут, секунда в секунду. Речь Гора была краткой и по существу, но в то же время эмоциональной, словно адвокат выступал в суде. Кто именно подорвал трибуну и посеял панику, по его словам, точно известно не было, но скорее всего это сделали те, кто был недоволен курсом мэра на изменение статуса Кейптауна. И теперь город и прилегающие территории, как и остальной округ, наконец-то отделялись от Верхнего города и приобретали статус Свободных территорий, в ратуше заседал новый совет из запасных депутатов, который как раз в это время принимал такое решение. Всем гарантировалась безопасность и ограниченная свобода передвижения, полиция занималась поиском террористов, а остальные жители вооружались и пополняли отряды самообороны.

Репортёры тоже не стали тянуть время, у всех на памяти был переворот в Рочестере, где взорвали высотное здание, дело дошло до уличных беспорядков, и в поселение бросили силы спецназа, которые не особо разбирались, кто прав, а кто — виноват. Большая часть получила свой материал, и готовилась отправить его в издания, а те смельчаки, кто решил рискнуть и остаться, не торопились с расспросами, надеясь получить эксклюзив позже. Поэтому вопросы задавали вяло и без остроты.

— Павел Веласкес, — маг оказался последним в очереди, — что будет с ранеными?

— Мы о них позаботимся, не беспокойтесь. И, сеньор Веласкес, мы благодарны вам за помощь в спасении мисс Пайпер. Спасибо за вопросы, сеньоры, пресс-конференция окончена, — бодро сказал адвокат. — Расходитесь по гостиницам, там вы сможете связаться с вашими изданиями. Те, кто захочет и дальше оставаться в городе, должны зарегистрироваться в ратуше, те из вас, кто решит покинуть город организованно, должны собраться здесь через два часа, полиция выведет вас через посты на западное шоссе. Остальные должны уехать до комендантского часа — начала последней трети. Террористы могут находиться в городе, поэтому будьте осторожны.

На площади рабочие почти полностью разобрали остатки трибуны, и грузили доски на грузовичок. Две машины скорой помощи стояли там, где раньше находился первый ряд гостей, со стороны океана, где располагалась больница, подъезжали ещё несколько. Над площадью висело несколько дронов, организованные отряды куда-то исчезли, только два десятка вооружённых людей помогали медикам. Мелани Пайпер упаковали в кокон первой, и давно уже увезли в сопровождении охраны и бородатого менеджера.

Всю дорогу до гостиницы Настя и Павел не проронили ни слова.

— Где ты научился лечить раненых? — уже у лифта спросила Волкова.

— В приюте, обязательный курс пятого года.

— Ладно. Есть идеи, почему это случилось?

Веласкес не ответил, нажал кнопку лифта.

Идеи были, та аналитическая программа, которую он запустил, выдала ещё вчера странный, а сегодня — понятный результат. Кейптаун стал протекторатом ровно триста лет назад, когда открыли порт. Любая территория могла снова стать свободной, если на ней больше не было высотных зданий и стратегических сооружений, и если жители этого захотят, сами или через выборных лиц. В первые годы обособленного существования колонии, территории получали право выхода не насовсем, а на определённое время. Для Кейптауна и порта его определили ровно в триста лет. Павел был уверен, что он не один это обнаружил, и то, что до сих пор в город не вошли силы Бюро спецопераций или Сил обороны, значило очень многое. Например то, что для тех, кто принимает решение, это не стало неожиданностью, кто-то снаружи Кейптауна очень хотел, чтобы Свободные территории шли от Майска до Гринвуда.