Помню, конечно. Но иду на провокацию.

– Напомни, Лиза, – прошу и недвусмысленно надвигаюсь. Целую в шею, ключицы, пробираюсь под ткань футболки… Легонько прикусываю. – Напомнишь?

– Э-э-э… Твои родители, Артем… – шепчет так, словно боится, что кто-то услышит. И при этом охотно подставляется под мои ласки. – Давай ночью… Потерпим…

– Не могу терпеть, Лиз… Раздевайся, м?

– Боже, Чарушин…

Я на этот выдох только смеюсь. Ей в шею, между легкими поцелуями.

– Весь в тебе. Прости.

– Они догадаются, – в Лизином голосе улавливаются нотки паники. – Будут думать обо мне… М-м-м… Плохо…

– Не будут, конечно, – уверяю я. – Никогда.

– Точно?

– Точно. Расслабься.

Раздеваю ее и принимаюсь за свою одежду.

– Знаешь, что я хочу? – не успеваю закончить, как Лиза опускается на колени. – Знаешь… – ухмыляюсь довольно и спускаю штаны.

Налитый похотью член свободно покачивается секунды две. Не больше. А потом моя Дикарка ловит его ладонью и без колебаний вбирает в рот.

– Ух… Блядь… Да, Лиза… Да, девочка… Соси… Соси, родная…

Всасывает, и у меня внутри все дрожью сворачивает. Разбивает током на атомы. Наполняет горячей пульсацией.

Жарко, влажно, одуряюще приятно… И красиво.

Пухлые розовые губы на мокром от слюны члене – это завораживающе красиво.

У меня не возникает потребности спешить, жестить и нетерпеливо толкаться в Лизин рот. Я просто наблюдаю, принимаю ее ласки и наслаждаюсь. Особенно когда она сама оказывается готовой вобрать меня до упора.

Добровольно взгляд не отвести, но мои глаза закатываются от кайфа. Откидывая голову назад, тяжело, с нотами хрипа выдыхаю излишки своего напряжения.

Лиза слегка царапает ногтями мой живот. Соскальзывает ладонью к паху. Выпускает член на волю и обратно насаживается, заставляя резко задохнуться. Таскаю кислород рывками и глухо постанываю.

Смотрю… Смотрю, что вытворяет моя Дикарка.

Яйца поджимаются, знаменуя о готовности выбросить сперму. С трудом, но сдерживаюсь. Хочу кончить ей в матку. Плевать, как это звучит. Теперь это мой фетиш.

Сам подаюсь назад, выскальзывая из теплого рта.

– Иди сюда, – командую отрывисто, перебивая слова шумными вздохами. И сам ее на руки подхватываю. Прошагав к кровати, устраиваюсь у изголовья и притягиваю на член раскрытые бедра Лизы. – Седлай, – сиплю, глядя ей в глаза.

Вздыхает и опускается, вбирая меня теперь уже промежностью.

Жгучий зрительный контакт. Непрерывно. Не мигая. Накаленно.

Пока не ощущаю влажный жар плоти яичками. В тот момент со стонами подаемся друг другу навстречу. Мягко сталкиваясь лбами, топим двусторонне взглядами. Сердце самостоятельно натуральным образом вздрагивает. Сжимается, ломается и одержимо раздувается.

– Люто, Лиза.

– Люто, Тёма.

Синхронизируемся. Спаиваемся. Идем на взлет. Слаженно и чувственно, стремительно несемся по вертикали. Стрелою разделяем наш космос. И крайне быстро достигаем вершины.

Сливаясь ртами, замираем в сладком любовном поцелуе. Ни одного движения. Пульсирует лишь наша плоть.

Она меня сжимает. Я ее наполняю.

Души крепко-накрепко сплетаются. Жгутом, до скрипа. Не разорвать.

Рассыпаемся искрящими звездами.

Когда спускаемся вниз, застаем родителей в гостиной перед телевизором. Мамин любимый фильм пересматривают, ничего необычного. Часто так делают. Уже даже я все фразы наизусть знаю, а уж они подавно.

Папа отрывает взгляд от экрана. Направляя его на нас с Лизой, приподнимает бровь и, очевидно, не удерживается от шутки.

– Вы что, там стены перекрасили? – выдает абсолютно серьезно, но я-то по взгляду понимаю, что угорает.

– Почему стены? – задушенно уточняет Лиза.

– Долго вас не было. Думаю, может, ремонт затеяли…

– Нет… Конечно, нет. Со стенами все нормально, – оправдывается моя Дикарка.

– Идем, – со смехом увлекаю ее в сторону кухни. – Папа шутит, Лиз, – поясняю на ходу.

– Шутит? – шепчет она, оглядываясь назад на родителей.

Те не шевелятся. Якобы увлеченно фильм смотрят. И, тем не менее, отец, не отрывая взгляда от экрана, во всеуслышанье подтверждает:

– Разумеется, шучу. Привыкай, дочка.

– Ясно… Хорошо… – отзывается Лиза.

– Да расслабься ты, – прошу ее уже в кухне.