Вскочив на ноги, я подлетела к Лемешеву и принялась выпихивать его из квартиры.

– Убирайтесь! Убирайтесь прочь! Проооочь!

Кажется, в прихожей появился Вадик. Он что-то спрашивал, пытался до меня дозваться, пока я пихала и пихала Романа в надежде, что он все же выйдет и больше никогда не появится ни в моем доме, ни в моей жизни. А завтра… завтра просто придет Антон, расскажет, где он был. Я ему поверю… я ведь взаправду ему поверю! Лишь бы только этот вечер закончился, лишь бы только Лемешев ушел.

– Мила, послушай!
– Роман Юрьевич ощутимо меня встряхнул, схватив за руки.
– Сейчас здесь твой сын, поэтому я не могу продолжать этот разговор. Но он нам необходим. Всем нам - и тебе тоже. Когда придешь в себя, позвони.

Отпустив меня, Лемешев достал из кармана пиджака визитку. Бросив ее на небольшой столик, сам вышел из квартиры и мгновением позже я услышала, как за ним закрылась дверь лифтового холла. Быстро заперев все замки, я повернулась к Вадиму. Сын застыл в метре от меня, испуганный и ошарашенный.

– Мам… что произошло? Что-то с папой? Он не дома?
– спросил Вадя.

Я помотала головой. Сердце колотилось с запредельной скоростью, оно разрослось до огромных размеров и сейчас мешало мне дышать.

– У папы дела, - солгала я приглушенным голосом.
– Иди спать, милый. Все в порядке.

– А что это был за дядя? Кажется, я его знаю, - начал сын, но я его оборвала:

– Иди спать! Завтра поговорим.

Вадим посмотрел на меня с обидой, но я, несмотря на то, что была к сыну несправедливой, не испытывала сейчас чувства вины. Все внутри меня выжгло ощущением, что на меня надвигается что-то огромное и неотвратимое, с чем не смогу совладать. Что меня попросту убьет.

Как только Вадим ушел в детскую, я вновь схватила телефон и начала набирать и набирать номер мужа. Но ответом мне был лишь равнодушный голос, возвещающий о том, что Антон вне зоны действия сети.

– Это какая-то шутка!
– уверенно заявила Альбина, прибывшая ко мне на рассвете после моей бессонной ночи, когда я все же не выдержала и позвонила подруге.
– Этот Лемешев, он что - совсем ку-ку?

Я отпила глоток холодного кофе, вкуса которого не почувствовала. Пожала плечами и проговорила:

– Не знаю, кто из нас ку-ку, но факт остается фактом - за это время Антон не позвонил сам и не ответил на мои звонки.

– И что? Может, что-то стряслось? Не с ним, а вообще. Вот и не может говорить.

Я невесело усмехнулась. За то время, что провела в нашей с мужем спальне сидя на постели и глядя в одну точку, меня кидало на эмоциях как на американских горках. И вот сейчас я впала в некоторое подобие ступора, когда мозг будто бы блокировал все чувства, потому что иначе бы мой разум точно повредился.

– И Лемешев, зная о том, что у Антона что-то не в порядке, приехал ко мне, чтобы солгать про их отношения с его дочерью?

– Кто там знает, что в голове у старого маразматика! Напомни, сколько лет этому гарному хлопцу?

– Что-то около сорока пяти, - я подернула плечами.
– Да и сколько бы ни было - это неважно.

– Ну, важно-неважно, а пока ты не услышишь от мужа хоть какое-то подобие объяснения всей этой ерунде, верить Лемешеву на слово не стоит.

Альбина зевнула, и я кивнула на диван.

– Прости, Аль… домой тебя я не отпущу, иначе свихнусь. Но ляг поспи, а то мне уже неудобно, что я тебя выдернула ни свет, ни заря.

Подруга посмотрела на меня с сомнением, но все же ответила:

– Договорились. Но как только… ну, имею ввиду, если что вдруг случится - буди!

Она устроилась на диване, подложила под голову подушку. А мгновением позже уже крепко спала. Пожалуй, я бы многое отдала сейчас за возможность точно так же быстро провалиться в небытие.

Укрыв Алю пледом, я отправилась на кухню. Еще одна чашка кофе казалась спасением… ровно до того момента, как я отпила глоток и поняла, что на языке мерзкий привкус. Потому что состояние мое было точно таким же. Мерзким. И хоть сознание упорно «отключало» те эмоции, от которых я бы точно сошла с ума, реальность никуда не делась. Она наползала со всех сторон, таясь во всем. В любимой чашке Антона, стоящей возле кофемашины; в пачке его любимого чая, который я покупала специально для него… Черт побери! Даже в хлопьях на завтрак, с медом, которые терпеть не мог Вадим, зато обожал мой муж…