Шрифт:
Отец посмотрел на меня, нервно кивнул, глянул на часы и пошел в коридор, где вызвал такси. Зачем он так суетится? Будто императорскую чету встречаем, а не родственников.
– У бабушки аллергия на кошек. Придется Сакамото-сану сегодня провести день на улице, – выдал он.
– Там же дождь, – заметил я. Отец пожевал губами.
– Тогда запрем его в теплице.
Чико было вскинулась на защиту котика, но отец не дал ей такой возможности:
– Это всего на несколько часов. Бабушка с дедушкой не задержатся надолго, они переночуют в отеле.
Отстой.
Отец уехал, я помог Чико переодеться в платье, заплел ей косу вместо привычных хвостиков – в прошлой жизни нередко приходилось сидеть с детьми. Со своими, увы, не сложилось, но племянниц и племянников разной степени родства было полно. Потом мы провели с котиком разъяснительную работу, перенесли его с коробкой и миской в теплицу, скомпенсировав неудобство двойной порцией влажного корма. Тот выглядел недовольным. Прости, Сакамото-сан, но двуногие всегда в приоритете. Мы сели на диван в ожидании дорогих гостей, я включил телевизор:
– …по громкому делу о подпольной порностудии. Участники съемок подали в суд на основного подозреваемого по делу Канеки Кена, ссылаясь на то, что о коммерческом характере съемок они ничего не знали.
Вот как? Дружки вешают все на «паровоза»? Я не удивлен, типичная история. Интересно, а он отстегивал долю якудзе? Если нет – не пырнут ли его в тюрьме заточкой? Видел, как такое происходит в фильме Такеши Китано. Было бы смешно. Поделом ублюдку.
– Дядя Канеки? – спросила меня сестренка.
– Наверное, какое-то совпадение, – успокаивающе улыбнулся я сестренке и выключил телевизор.
– Братик, я боюсь, – пожаловалась Чико.
– Чего? – спросил я ее с мягкой улыбкой.
– Когда бабушка и дедушка были у нас в гостях в последний раз, он громко ругался и плевался, а бабушка плакала.
Я потрепал сестренку по голове.
– Не переживай, теперь все будет совсем по-другому! Бабушка и дедушка нас любят, – улыбнулся я ей, сам не особо веря своим словам. Чем больше вокруг Чико будет заботы и доброты – тем лучше.
Услышал, что к дому подъехала машина. За руку вывел Чико в коридор. Дверь открылась, в нее вошли отец, похожий на него худой безбородый японец с седыми волосами (Ура! Значит, у меня тоже есть шансы не облысеть в преклонном возрасте!), одетый в костюм, и пожилая стройная японка в длинном черном платье, ниже деда на голову, с собранными в высокую прическу седыми же волосами. О таких, как она, принято говорить «несла на себе следы былой красоты». Я испытал разочарование – какие-то они очень «европеизированные». Надеялся увидеть более колоритную пожилую пару. Ладно, родню не выбирают.
Мы с Чико глубоко поклонились.
– Дэйчи, чему ты учишь детей? Не на приеме у Императора же! – с улыбкой сказала бабушка и кинулась нас тискать. Дед с отцом умиленно наблюдали за этой картиной. Бабушка поцеловала меня в щеку, следом больно ущипнула за другую. Проделала то же с Чико. Аккуратней, блин! После этого дед протянул нам с Чико по пухлому конверту. Видимо, деньги.
– Простите, что подарки как на Рождество, но это сразу за все пропущенные нами праздники, – улыбнулся он. Мы с поклоном приняли подношение. Подкупаешь внуков, дед?
Потом мы пошли в гостиную, где начали завтракать. Дед с бабкой ругали мамашу, отдавая должное достоинствам отца. Тот сидел с гордым видом. Потом бабушка встрепенулась, достала из ранее незамеченной мной сумочки игрушечные фигурки самураев, поставила их на телевизор.
– О, это же мои старые игрушки! – узнал их отец, – Навевает воспоминания!
– Я подумала, что тебе было бы приятно владеть ими снова, – улыбнулась бабушка.
Как трогательно. Такое-то воссоединение благообразной супружеской четы с посрамившим честь семьи падшим сыном.
– А это что? – бабушка увидела благодарственное письмо.
– Это награда Иоши-куна, которую лично вручил глава префектуры, – гордо объяснил отец.
– Ничего себе! Иоши-кун, это потрясающе – получить правительственную награду в столь юном возрасте! – похвалил меня дед. Я сомневался, что подобную грамотку можно называть «правительственной наградой», но вежливо поблагодарил. Не хочу ломать бате его триумф.
– А за какие заслуги? – спросила бабушка.
Дальше отец показывал им кассету с «мусорной» эпопеей, я отвечал на вопросы и давил на скромность, мол, «я делал все это только ради себя». Дед с бабкой выглядели довольными, батя гордился.