Немного поиграв с Чико в «Дженгу», решили батю не ждать – похоже, он решил компенсировать потраченное на отпуск время переработками. Пожелали друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам и легли спать.

С утра Есикава-сан принесла готовое кигуруми для Хэруки. Применил его на Чико – их с девушкой разница в росте чуть меньше, чем на голову, но для примерного понимания итога подойдет. Получилось очень мило, уверен, Хэруки придет в восторг.

Утренней пробежкой пренебрег, отправившись к додзё на велосипеде. На сегодняшней тренировке я смог справиться со своей повышенной смешливостью, поэтому нагрузки дались мне гораздо легче. Увы, выполнить предложенный сенсеем комплекс на 100 % не получилось, но я справился не намного хуже пары особо атлетичных «взрослых» якудз, поэтому персонально на меня Ямасита-сенсей не орал. Немного обидевшись на такое невнимание, не сдержался и тихонько провыл «Это ты, Джон Уэйн? Это я!». Ямасита-сенсей, похоже, соврал, что не смотрел «Цельнометаллическую оболочку», потому что его аж подбросило. С перекошенной рожей он подлетел ко мне и коротким ударом проверил мой пресс на прочность. Было больно, но пресс выдержал, что явно удивило Ямаситу-сенсея, и он оставил меня в покое.

Попрощавшись с бледным, трясущимся от усталости Кеиджи, поехал домой, добивая ноющие ноги. Боль – это хорошо, боль укрепляет дух!

– Не так ли, Ринтаро-сенсей? – Спросил я, проезжая мимо деда, поливающего стоящий на крылечке бонсай.

– А? О чем ты? – Ожидаемо не понял он.

– Дух сильнее плоти!

– Это так! – Важно кивнул он, и я поехал дальше.

Поздоровавшись с няней и Чико (девочка сказала, что в кино они идут на «Моего соседа Тоторо» – в детском кинотеатре показывают не только новинки), принял душ, ощутил потребность в подпитке «нетакойкаквсешностью», и оделся в шорты хаки и «советскую» футболку. Нацепив чехол с гитарой, размял мышцы ног и отправился к репточке на велике.

Там поздоровался с музыкантами, к которым добавился новый участник в виде полноватого, высокого, коротко стриженного басиста, видимо для солидности одетого в пиджак и брюки.

– Ёсиюки Тайра, 23 года, выпускник музыкального училища, – Отрекомендовался он.

Показали ему вчерашние наработки, Мицуо и Иоичи продемонстрировали партитуру, и басист влился в рабочий процесс. Песня прямо на глазах принимала законченный вид, что меня очень радовало, а поначалу скептическое лицо басиста («богатенький мальчик хочет поиграть в рок» – прямо читалось на его роже) становилось задумчиво-восторженным.

Через несколько часов пришел наш длинноволосый, приятной внешности вокалист, также одетый в костюм. Понял! Сессионщики в костюмах, потому что пришли на работу .

– Масафуми Акикава, 22 года, студент консерватории. Владею оперным и эстрадным вокалом, – Представился он. Нифига себе, целый оперный певец!

Попросил его спеть что-нибудь, получил в лицо «Аве Марию» и «Йестердей» группы Битлз. У вокалиста оказался офигенный, прямо-таки «бархатный» тенор, и почти неощутимый акцент, поэтому я счел, что он вполне подходит. Выдал Масафуми-сану текст, занял место у микрофона и при помощи музыкантов спел песню. Масафуми-сан блеснул глазками и попросил повторить еще разок. Повторили. Прогнав меня, группа сыграла песню уже с ним. Тут возникла проблема – он оказался неиронично слишком хорош для такой песни, пришлось просить его подпускать в голос хрипотцы и приглушать «бархатистость», заменяя ее на «грязь». У нас тут не Венская опера, а андеграунд.

После тройки прогонов я решил, что песню можно записывать – безусловно, «полировать» требовалось еще и еще, но для демо-записи результат получился более чем приличный. Всей толпой двинули на студию – она находилась в этом же здании, но с другой стороны. Познакомившись со звукачом, забурился к нему в заставленную пультами, микшерами и эквалайзерами каморку, и началась запись, которая заняла добрых три с половиной часа, большая часть которых была потрачена на корявые объяснения нубоватого Иоши на тему «должно звучать круто!». Звукач не жаловался, а на его лице было написано, что повидал он и не такое. Отпустив музыкантов, занялись сведением, просидев до вечера. Черт, совсем не остается времени на урок музыки. Воспользовался студийным телефоном и предупредил Курихару-сенсей, что не приду, получив за это вполне заслуженный втык – я не единственный ее ученик, и в результате она потеряла время и деньги, так что придется оплатить пропущенный урок.

Послушав итоговый вариант записи, сошлись со звукачом на том, что демка получилась отличной. Врать мужику смысла нет – он получает почасовую оплату, поэтому ему тупо выгодно корпеть над записью подольше. Хорошо, что профессионализм перевесил жадность. Да, получился по большому счету кавер, но мне удалось сохранить ДУХ и ГРУВ, так что любители рока будут пищать от восторга – совсем как в моем прошлом мире. Попросил «перекатать» запись на кассету – дам послушать Хэруки, и отправился домой – переодеться к её дню рождения.

Вызвав такси, уселся в него и поехал домой. Надо взять Чико и подарочки. Глянул на часы – о главном (главное – это лучшая девочка) я не забывал, поэтому у дома Аоки будем прямо в назначенное время. Дома завершили тортик, высадив на него шоколадных бабочек и принарядились – Чико выбрала синее нарядное платье, я помог ей заплести пару косичек, вплетя в них синие же бантики. Получилось просто супер мило! Сам надел брюки и серую рубаху с коротким рукавом. Хэруки любит нас в любом виде, но праздник же.

По пути проинструктировал несущую кигуруми Чико о порядке вручения подарков. Открыла нам сама именинница, одетая в милое скромное темно-зеленое платье с высоким воротником, широкие «раструбы» рукавов и подол которого украшали белые оборки. Пояс украшал белый же шнурочек, завязанный аккуратным бантиком. Красиво уложенные волосы с вплетенной в них широкой зеленой лентой спадали на плечи густой черной волной.