– Быть якодзуной – значит нести огромную ответственность! – Подключился к ликбезу дед, – Он должен строго соблюдать подобающий этикет. Плохой человек не сможет стать йокодзуной, и неважно, насколько он силен! Этим сумо отличается от других видов спорта, – Важно поведал дед. Как много общих слов и как мало конкретики.

– Сумо – не только вид спорта, но и представление, отражающее стиль эпохи Эдо! [1603–1867 г. н. э. ] – Не менее важно добавил батя.

– А почему у них такие прически? – Спросила Хэруки.

– Чтобы стать парикмахером-суматори требуется минимум десять лет, и только потом будет дозволено прикасаться к волосам сумоиста высокого ранга! – Начал издалека дед, – С помощью масла и веревок связывают пучок и придают волосам форму листа гингу…

– Это голосеменное реликтовое растение! – Перебила деда Хэруки, – Значит, прическа сумоистов похожа на сложенные вместе утиные лапки! – Засмеялась она, продемонстрировав это ладошками мне. Милаха!

– Это – хорошее сравнение, – Совсем не обиделся Ринтаро-сенсей, – Прическа не только защищает голову бойца от повреждений, но и символизирует неприкосновенность его положения в мире сумо!

– Невозможно не восхищаться решительностью бойцов сумо. Они отказываются от многих радостей жизни, много лет занимаясь только тренировками. Во время обучения сумоисты живут вместе, строго соблюдая распорядок и этикет, – Продолжил батя рассказывать о сущности сумо.

Как джедаи, получается.

– Существует легенда, что когда у богов возникали территориальные споры, они решали их в поединках сумо, – Добавил дед. Неплохой дуэт у них получился.

Когда сели в электричку, батя отобрал у меня чемодан и достал отпечатанный в типографии черно-белый лист формата А3, плотно исписанный красивыми, разного размера иероглифами. Чьи-то имена.

– Это – бандзуке, рейтинговые листы, – Пояснил батя, протягивая листочек нам с Хэруки, – Писать их – большая честь, и этому тоже надо учиться минимум десять лет. Составляют их за две недели до турнира, и в них – все имена, связанные с миром сумо – от борцов и тренеров до парикмахеров и судей. Борцы самого высокого ранга – само собой, сверху. Впервые их начали использовать более двухсот лет назад.

К моменту выхода на нужной станции я уже жалел, что спросил. Самое важное я усвоил: сумо – ОЧЕНЬ серьезная, важная и древняя штука. Надо бы сделать поход на него ежегодным. Я же не бака-гайдзин, а коренной японец, который глубоко чтит традиции своей страны.

Покинув поезд на какой-то станции метро, вышли на поверхность и поймали такси. С удовольствием глазея в окно, наблюдал одетых в «ретро» (это для меня, а для местных – последний писк моды) жителей Токио, деловито снующих по улицам туда-сюда. Застройка – многоэтажная, в Уцуномии такой не так много. Спустя минут пятнадцать, проехав расположенный на углу улицы полицейский участок, свернули за него и покинули машину спустя пару домов, оказавшись у семиэтажной «панельки». Отражающая хромом вечернее токийское солнышко надпись около стеклянной двери сказала нам, что это «Hotel Brillio Asakusabashi». Никакого люкса для Иоши – батя решил сэкономить. А заодно выбрал отель рядом с полицейским участком.

На самом деле мне без разницы где ночевать, клопов нет – и хорошо. Претензия у меня совсем другая – почему у нас с батей комната на двоих, а у Хэруки – отдельная? На глазах у бати покидать номер среди ночи будет очень нагло и, если честно, стыдно. Обстановка нормальная, две кровати, телевизор, совмещенный санузел, все чисто и приятно пахнет. Вот такие у меня критерии хорошего сервиса. Мы с батей переоделись в парадные кимоно – традиция же! – то же самое сделал и дед, сменив «дорожное» кимоно на «нарядное». Хэруки в стороне тоже не осталась, нарядившись в свою зеленую юкату. Какая прелесть!

Усевшись в такси, отправились к совсем недалеко расположенному стадиону Кокугикан, оказавшимся крытым зеленой крышей ареной. Снаружи выглядит совсем небольшим, несмотря на заявленную вместимость в 11 тысяч зрителей.

В стадион потихоньку втягивался народ, и нам пришлось отстоять небольшую очередь. Билеты батя достал такие, что билетер с глубоким поклоном вызвал специального человека, который, постоянно кланяясь, привел нас мимо трибун почти к самой арене, усадив в третьем ряду от нее. «Шоу» еще не началось, но народа на трибунах уже было полно. К старту турнира они заполнятся целиком. Над ареной висела прикрывающая прожектора похожая на балдахин конструкция из красного бархата, украшенная по углам разноцветными полосками ткани.

– Отличные места! – Похвалил я, – Как и ожидалось от лучшего в мире отца! – Добавил я, заставив батю иронично хмыкнуть.

– Прямо перед вами, в первом ряду, сядет Окада Сеиджи, он отвечал за изготовление дохё! – Услышав мое одобрение, «усилил» впечатления приведший нас сюда сотрудник и откланялся.

– Дохё – это ринг? – Спросил я на свою беду, потому что в как раз в этот момент со стороны арены к трибунам двинулся одетый в кимоно лысый старик.

– Дохё – это не какой-то там ринг! Я посвятил искусству изготовления дохё сорок три года, и не позволю низводить труд жизни многих тысяч людей до какого-то там никчемного «ринга»! – Оскорбленно высказал он. Ну хоть не орет, и на том спасибо.