На большой перемене Кейташи побежал в столовую, мы не спеша двинули за ним. Фукуда-сан ехидно на меня косилась. Похоже, Хэруки поделилась с подругой новостями. Ну и ладно, друзья так и так узнали бы.

В столовой нас ждал грандиозный облом. Кейташи сидел за столом, перед ним стояла одинокая тарелка с каарагэ. Оказалось, наша схема не осталась незамеченной, хитрые японские школьники тоже начали отправлять в столовую «бегунков». В школьный совет начали массово поступать жалобы, и в столовой ввели правило «одно блюдо – в одни руки». А потом эти люди ругают дефицит в СССР. Мы смирились и двинулись к раздаче. Каарагэ хватило Хэруки – она была первой в очереди, и Кеиджи. Нам с Фукудой-сан пришлось довольствоваться удоном.

Сели за стол, Кейташи с улыбкой поменялся блюдом с Фукудой-сан, какой молодец. Интересно, какой у них прогресс? Ладно, увижу в свое время. Моя милая Хэруки снова поделилась со мной курочкой. Кеиджи буркнул себе под нос: «Почему я чувствую себя лишним?» и грустно захлюпал удоном.

После уроков попрощался с друзьями и Хэруки – я не знал, сколько времени займет заседание школьного совета, посвященное моим выкрутасам, поэтому не хотел заставлять девочку ждать.

В одиночку пошел в литературный клуб – там нужно встретиться с Такерадой-семпай. Вошел в комнату без стука – это ведь мой клуб, могу себе позволить. Она сидела за столом и читала какую-то книгу с красиво нарисованной парой на обложке. Любит она романтику. Поздоровались, она вложила в книжку розовую закладку. Идеальное сочетание. Вышли в коридор, она повела меня в кабинет школьного совета.

– Поздравляю с выздоровлением, Одзава-сан. Мы волновались.

– Спасибо, Такерада-семпай. Простите, что заставил переживать.

Она покачала головой:

– Ничего страшного. Ты уже придумал, как решить нашу проблему? – со вздохом призналась, – Увы, мне ничего не пришло в голову. Конечно, я могла бы попросить отца, но это – последнее средство. Как литературный клуб, мы должны разобраться со всем этим сами.

– Уважаю и разделяю твою позицию, Такерада-семпай.

Некоторое время шли молча. Вошли в один из коридоров второго этажа. Здесь никого не было, Такерада-семпай зачем-то осмотрелась, и, глядя светящимися глазами, внезапно пошла на меня. Это чего это? На всякий случай начал отступать. На каждый мой шаг она делала свой, пока я не уперся спиной в стену. Ее лицо раскраснелось, она тяжело задышала. Резко уперла руки в стену с обеих сторон от моего лица, отрезав путь к отступлению. Кажется, это называется «Кабэ-дон»? Девушки в таких случаях кричат «Кяяя!», а что кричать мне?

– Одзава-сан, ты должен показать мне его! С того самого дня я думаю только о нем! Это мерзкие, но такие приятные мысли. Я даже потеряла аппетит! Покажи мне его, Одзава-сан! – выпалила она прямо в лицо

Эээ?! Она настолько благодарна мне за уничтожение политического оппонента ее отца?

– Прости, Такерада-семпай, ты мне не противна, но некоторые вещи я готов показывать только Аоки-сан! – быстро протараторил я, зажмурившись и игнорируя глупую биологию, моментально среагировавшую на близость красивой девушки. От нее так приятно пахло…

– Причем тут Аоки-сан? Чем она лучше меня?! – продолжила напирать она. Этот вопрос поставил меня в тупик. Как объяснить нелюбимой девушке, что ты любишь другую?

Тем временем она продолжила:

– А как же та суббота? Тогда ты был гораздо храбрее, чем сейчас!

А? Я что-то пропустил? В принципе, в прошлую субботу было небольшое «окно», когда я оставался дома один. Может, я на время потерял контроль над телом Иоши-куна, и оно наворотило дел?

– Дай мне его, Одзава-сан!

Ааа! Не напирай так, Такерада-семпай, моя сила воли не безгранична!

– Я хочу его! Я не отстану, пока ты не покажешь мне его!

Я уже был готов сдаться, но она закончила фразу:

– Ты же не бросил его, Одзава-сан? Ты же написал продолжение «Биочервя»?

А? Что? Причем тут «Биочервь»? Разве мы говорили о ранобе?

– Все эти мерзкие сцены, вся эта биомасса! – президент литературного клуба, изящная воспитанная дочь главы городского совета шумно втянула выпущенные слюни, наконец-то отстранилась от меня, обхватила себя руками, издала крайне пошлый звук и заявила: – Я никогда не испытывала ничего подобного!

Офигеть. Вот она, мощь биопанка! Сразу вгрызается в мозг, вызывая стокгольмский синдром и последующее привыкание. Испытав странную смесь облегчения и разочарования, ответил:

– Да, написал еще главу, пока болел. Держи, – достал из сумки и передал ей листочки.

Она жадно выхватила их из моих рук и быстро спрятала в сумку, будто боясь, что я передумаю. Жесть. Внезапно в моей голове возникла идея. Судя по тому, что я видел, Такерада-семпай полностью в моих руках, и за свеженькую проду готова на многое. В голове возникла пара весьма притягательных сцен. Усилием воли прогнал их. Я не настолько плохой человек.

Мы пошли дальше, президент, получив желаемое, успокоилась и приняла свой обычный вид скромной девушки. Ты меня не обманешь, я видел твое истинное лицо!

– А почему ты упомянул Аоки-сан? – вдруг дошло до нее кое-что.

– Просто сначала я показываю все свои тексты ей, – хило отмазался я. Впрочем, Такераду-семпай этот ответ вполне устроил. Надо быть осторожнее, так вся школа будет знать, что мы встречаемся. Так-то в этом нет ничего плохого, но вдруг учителя устроят нам неприятности?