— Бендер. Остап. — представился гость.

— Проходите, — указал Фрунзе на стул.

Гость излишне уверенно прошествовал к указанному месту и вольготно на нем разместился. Окинув взором весь кабинет взглядом опытного оценщика. Ну или воришки.

— Скажите, а вам не знакомы такие товарищи как Ильф и Петров? — спросил Михаил Васильевич, не отрывая взгляда от странного посетителя.

— Нет. — после небольшой заминки ответил собеседник.

— Странно. А эти двое сейчас большую книгу начали писать про авантюрные приключения — плутовской роман. И в качестве главного героя описали человека, удивительно похожего на вас. Даже с таким же именем и фамилией.

Эта новость Остапа напрягла. Было видно, как он подобрался и как-то неуловимо изготовился ко всякому дурному исходу.

Фрунзе же прям расцвел, поняв, что эти веселые ребята, Ильф и Петров, судя по всему писали свою книгу с прототипа. Без всякого сомнения приукрасили историю, возможно чем-то дополнили, но… Это вполне вписывалось в их амплуа. Они специализировались на малой форме. И практически больше ничего в формате романа не писали. Фантазия иссякла? Вряд ли. Очень плодотворные люди. Скорее всего просто воспользовались обстоятельством после знакомства с крайне интересным человеком. Возможно даже являющимся живой карикатурой на дельца-проходимца времен НЭПа.

А может они и не имели личного знакомства. Возможно им все поведал тот самый Киса под рюмочку горькой. Мог. Полагая, что Остап мертв. А может и не им. Но, так или иначе, кто-то всю эту историю до Ильфа с Петровы донес.

Михаил Васильевич знал о том, что прототипом Остапа являлся либо писатель Валентин Катаев, либо авантюрист из Одессы по имени Осип Шор. Но вон как судьба вывернула ситуацию. Видимо не все так просто и однозначно в этой истории…

— А ваш отец не был турецким подданным? — после затянувшейся паузы спросил нарком.

— Был. — чуть дрогнувшим голосом ответил гость.

— Удивительно. И эту деталь биографии они отметили. Осталось понять — какой именно город эти шутники окрестили Старгородом. И… кстати, вся эта история с наследством, спрятанном в стулья старушкой, действительно имела место?

Остап побледнел. Но продолжал молчать и держал лицо. Хотя и с трудом. Вид смотрящего на него наркома его явно пугал. Так как тот напоминал энтомолога, приметившего диковинную букашку о которой до этого только в книжках читал…

— Вы, кстати, по какому ведомству служите?

— Я…

— И по какому вопросу ко мне?

В общем — гость попытался как можно скорее откланяться, почувствовав себя явно не в своей тарелке. Но так просто ему удалиться не удалось.

— У меня для вас есть очень интересное предложение, — перебив Остапа произнес Михаил Васильевич.

После чего снял трубку. И через «девушку» вызвал Дзержинского.

— Кто у трубки? Феликс Эдмундович? Доброго дня. Да. Да. Спасибо. Как твое здоровье? Сердце как? Отменно. Очень рад это слышать. Тут ко мне зашел один любопытный персонаж. Аферист и проходимец высшей пробы. Ему не повезло только в том, что я о нем знаю. Да, хотел меня втянуть в какую-то махинацию или просто ограбить. Но вовремя одумался. И сейчас сидит — раскаивается. Жаждет с тобой познакомится. Нет. Расстреливать не надо. Я предлагаю его привлечь к делу. Как к какому? Поставить каким-нибудь оперуполномоченным центрального аппарата ОГПУ по финансовым преступлениям. Разумеется, без права принятия процессуальных решений, а то проворуется. Я серьезно. Кто сможет лучше понять преступника, как ни бывший преступник? Хорошо. Договорились.

Фрунзе положил трубку.

Взглянул на Бендера у которого дергался ус. И, пожалуй, глаз.

— Вы сами все слышали. Сейчас я вызову своего сотрудника, чтобы он отвез вас к Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. И проводил. Чтобы не возникло неприятных эксцессов. Как вы договоритесь — ваше дело. Хотите — можете сбежать. Уверен, вы найдете способ. Но повторно лучше бы вам не попадаться. На выходе мы сделаем фотокарточку, на всякий случай.

— Я ведь не нарушил никаких законов.

— А вас еще и не начинали допрашивать, — улыбнулся Фрунзе, скорее оскалился самым кровожадным образом. Аж глазами сверкнул. Но почти сразу же вернул себе благоприличный облик. — В общем — рад знакомству. Если надумаете стать приличным человеком и поработать на благо общества — милости просим. В гости. С удовольствием послушаю о ваших похождениях.

— На благо общества?

— Оперуполномоченный ОГПУ — серьезный чин. Да, Москва не Рио-де-Жанейро, — от этих слов Бендер вздрогнул, — но доход стабильный, неплохой. И главное — работа интересная. Прекрасная возможность проверить себя. Сможете вы обойти матерых жуликов или нет? Сможете раскопать схемы, по которым они деньги воруют или вы на их фоне моська? Один восставший комбинатор против всего уголовного мира советской России. А? Ну ступайте. Не будем тянуть время.

С этими словами он нажал на кнопку. Вызвал сотрудника личной охраны. Поставил ему задачу. И отправил «под ручку» с гражданином Бендером «навстречу приключениям…»

На самом деле «великий комбинатор» явился к нему не просто так. На то имелись веские основания. Михаил Васильевич вел очень насыщенную коммерческую деятельность. И имел деньги, которые можно было сравнительно честно отнять. Во всяком случае тот, видимо, подумал именно об этом, решившись на эту авантюру…

К лету 1927 года на него было зарегистрировано без малого семь десятков разных патентов в СССР. И все они благодаря помощи Чичерина оказались закрыты патентами в Англии, Франции, Германии и США. Но они не лежали мертвым грузом. Что в Союзе, что за рубежом нарком ими приторговывал. По сходной цене, не жадничая, продавал не эксклюзивные права на использование. Денег это приносило не сильно много, но достаточно для того, чтобы созданное им молодое ГРУ занималось активным поиском интересных, перспективных разработок. И скупало их на взлете. Пока они еще стоили «три копейки».