«Что ведёт отцом или матерью, когда они теряют дитя? Когда оно пропадает из-за удивительной и безумно болезненной ситуации. Это же какие чувства в нас заложены, что ради отпрыска мы готовы свернуть горы? Это кому же пришло в разум заложить в нас подобное и зачем? К чему людям такая любовь?» – спросил себя Джаэль, готовый утонуть в горечи.

– Вилдас, помнишь, как Оливия с Эссой встречали торговцев из Арка, – спросил с «щёлочью» мужчина, пытаясь разделить скорбь с другом. – Я никогда не забуду, как Оливи решила поиграть с ребёнком одного из купцов, а тот не отпросился у отца и побежал с ней.

– Да, сын мой… я ведь тогда тоже помогал их искать.

– А нашли мы их за домом мэра. Они там играли в прятки, – втриторопя молвит парень. – Торговец тогда сказал, что не собирается тут больше цены сбивать. Что это некультурное место.

– Ды… не бойся, – всё так же говорит Вилдас. – Мы её найдём.

Проповедник смолк, оставляя Джаэля наедине со своими мыслями, понимая, что любое неосторожное слово может порвать струну его души. Вместо этого он опять внимал городским пересудам:

– Слышала, говорят, что по ночам в закромах замка народ ходит со свечами, и воет молитвы разные.

– Тайный культ, небось!

«Байки и сплетни», – подумал теперь Вилдас, не находя в разговорах горожан ничего стоящего и продолжил ход мысли – «разве они не понимают, что, разводя сплетни, только разделяют нас. Ведь Эндерал сейчас нуждается в единстве, а не в пересудах. О, божественный огонь, укажи им путь, освети их дороги и рассей кромешную тьму в душах».

– Сколько отдал за дрова?

– Крон тридцать.

– Хорошо это. Думаю, ещё пару месяцев поработаю на каменоломне, помашу киркой и смогу купить себе новые тряпки.

– Доброе. А я вот скопил тыщу крон. Могу пойти да купить себе край в верхнем рубеже.

Или другое с иной стороны лилось в ухо:

– Скоро свиньям задать нужно. Ох, хорошо-то поросятки растут.

– Можно-можно. А мне морковку тыкоть-то на огородах.

– Да. Только-вот у меня спина что-то стреляет.

– Так иди и воздай молитвы Единому, чтобы он помог тебе исцелиться.

Такие и много подобных пересудов встретил Вилдас на улицах. Люди, поимо придворных причуд, весело обсуждали и хозяйственные, бытовые моменты. Вдохнув полной грудью, Вилдас почувствовал влажный аромат сена, запах отходов и зерна. Полог холма и града больше похож на огромную деревню, чем на город. Но тем не менее жизнь тут бурлит, а солдаты короля, которые сосредоточены у больших каменных построек, с башенками и оградами, мощёными стенами и острыми крышами. Казармы и военные пункты выставлены так, чтобы показать путешественникам силу града и обеспечить наилучшую оборону столицы.

– Так, – Вилдас указал на небольшой покосившийся деревянный теремок, с острой конусной крышей и десятью ступенями, – может зайдём спросим дорогу.

– Почему ты думаешь, что нам там ответят?

– Чувствую, – вдохновлённо и с улыбкой произнёс Вилдас, ревностно заявив. – Божественный огонь подсказывает мне, что тут мы найдём ответ.

Оба немедля отправились к зданию, которое заботливо ограждено деревянной изгородью, немногими кустиками и дорожками из камешков. За калиткой Джаэль обнаружил пару лавочек, да и урну для мусора на вычищенной земле. Небогато, но нос Вилдаса втянул приятный сладкий запах дорого ладана, сильно знакомого ему по службам.

Скрипнув дверью, Джаэль аккуратно прошёл внутрь, стараясь не нарушать молитвенной тишины внутри помещения. Его сапог мягко ступил на пол, но всё равно доски проскрипели, и парень вздрогнул от неожиданности. Теперь и он ощутил ладан, а обстановка вокруг не оставляла сомнений, что они в часовне. Сквозь пару узких маленьких рубленных окон проникает свет, но больше его от свечей, расставленных на неброских сколоченных из тёмного дуба подсвечников, что ютятся по углам. Посредине же маленький алтарик, «укутанный» в медь и над которым мужчина в серой рясе совершает каждение, поставив возле себя чашу. Из неё исторгаются клубы приятного дыма, а сама она слепит начищенным серебром.

– Единый, благослови день наш, освяти его присутствием Своим и благослови нас на всякое дело! – провозгласил пожилой мужчина. – Не остави слуг Свох, не остави нас слабых. Защити от всякого зла.

Мужчина закончил молитву и секундой позже установилось полное безмолвие. Почувствовав, что кто-то пришёл, он оборачивается, и Джаэль посмотрел в тёмно-зелёные глаза, на слегка смуглое лицо, чертами создающее образ строгого, но доброго человека.

– Господин, – с почтением заговорил Джаэль. – Мы пришли сюда… в…