Поток темной энергии тут же хлынул в меня, стоило только к ней потянуться. Напор неожиданно оказался столь мощным, что я едва успел выдернуть руку, а камень в моей на ладони превратился в пыль, разлетевшуюся по небольшой комнатке.

– Ну что ж, никто не говорил, что будет легко, – задумчиво выдохнул, разглядывая внезапно огрубевшую кожу на руке, сквозь которую вновь начали пробиваться шипы.

– Не больно? – участливо спросила Фелики, с большим интересом разглядывая очередную метаморфозу.

– Нет. Ещё раз попробуем. Только теперь постарайся сдержать энергию, не выплёскивай всю сразу, – в моих пальцах появился очередной камушек.

– Легко сказать. Когда ты ко мне прикасаться, возникать ощущений, что какой-то водоворот затягивает.

– Сопротивляйся.

– Совершенно не хотеть, – виновато улыбнулась девушка. – Стоит только ощутить, что давление пропадать, хочется отдаться этому ощущений полностью.

– Сопротивляйся, – уже с нажимом повторил я, вновь касаясь Фелики. Спустя пару секунд меня опять накрыло волной энергии, а камень в руках распылился в мгновение ока.

– Ещё раз! Терпи! Почти получилось, повтори!

Я уже потерял счёт попыткам перенаправить тёмную энергию, рвущуюся наружу из Фелики, впав в какой-то транс и подсознательно отмечая, как приходит и уходит Ростислав и как в комнате становится все темнее.

Очнулся же, когда понял, что почти не ощущаю напора силы от Фелики. Посмотрел на неё. Прикрыв глаза, девушка находилась в полубессознательном состоянии, но при этом счастливо улыбалась.

Поднявшись с пола – бедный стул все-таки не выдержал моего веса, – поправил наброшенное, словно плащ, одеяло.

Одежда не перенесла одной из трансформаций и окончательно пришла в негодность. Поэтому, чтобы лишний раз не смущать гостью, пришлось укутаться в двуспальное покрывало.

– Фелики, ты как? – прорычал я из-под костяного щитка, что сейчас закрывал большую часть моей морды, значительно сужая обзор.

– Я его не слышать. Почти не слышать. Лишь где-то то на грани сознаний. Как же спокойно… – последние слова она уже договаривала, уткнувшись лицом в пыльную подушку и растянувшись на кровати, громко сопя.

– Сон – это хорошо, сон – это правильно, но не в таки же условиях, – пробормотал я, окидывая взглядом комнату. – Кажись, здесь бригада магических уборщиков нужна.

Стены покрылись серым налётом, который, если на него пристально смотреть, начинал шевелиться. Вокруг лампы под потолком кружилась тьма, почему-то изредка превращаясь то в бабочку, то в волка.

– Ладно, придётся тебе вновь переехать, – подхватил девушку и на вытянутых руках, стараясь не отрезать чего-нибудь лишнего, вынес наружу. – А поселю-ка я тебя поближе к выходу.

– Прям как в сказке! Красавица и чудовище, – услышал я ржущего Глухова, когда, уложив Фелики, пытался закрыть дверь когтями.

– Падла! – обломок ручки, срезанный когтём, упал к ногам. Или все же копытам?

– Давай уж лучше я, – Ростислав, подвинув меня в сторону, ну как подвинув, я сам отошёл, чтобы он ненароком на шипы не напоролся, аккуратно прикрыл дверь. – Вымахал ты, однако.

– Ага. Ощущение, словно в консервную банку залез. Тесно, неудобно и душно.

– Зато мощно. Есть будешь или спать пойдёшь?

– Если только с ложечки покормишь, – я вновь продемонстрировал ему лапы.

– Мне за такое не платят, – «съехал» сыщик, – а вот кружку я побольше найду и кофе налью. Даже бесплатно.

– И на том спасибо, друже…

В столовой наткнулся на грустное приведение. Граф, приняв форму человека, сидел, упершись локтями в стол и внимательно разглядывая узор на столе.

– И так он с момента твоего уединения с Фелики. – Плеснув кофе в маленький стаканчик, Глухов поставил его перед призраком. Тот встрепенулся и поднял голову.

– Как она? Я почти её не ощущаю, – растерянно озирался Граф.

– Судя по всему, сейчас счастлива как никогда, – благодарно кивнул, захрустев пластинами на шее, и схватил металлическую бадью, по какому-то недоразумению называемую кружкой. – А вот ты совсем хреново выглядишь.

– Мои силы напрямую зависят от концентрации энергии в Фелики, – окончательно подтвердил мои догадки Дюруа. – И не смотрите на меня так! Я за эти годы к девочке привязался как к собственной дочери.

– Если… точнее, когда мы соберём маску, что будет с тобой?