– Уважаемый Андрей Иванович, не изволите ли вы все же освободить мою подопечную из этого каменного мешка? – в очередной раз обратился ко мне Клод Дюруа, он же ворон по имени Граф, верный спутник Повелителя.

– Пускай сначала в себя придёт, – возразил я, поймав себя на том, что, как и Глухов, раскачиваюсь на стуле. А что, неплохо. Даже немного успокаивает, – а ты мне пока расскажешь, что произошло этой ночью.

– Я вам уже говорил, что не могу. Видите ли, у меня блок на все, что касается Повелителя, – развёл крыльями, неожиданно заменившими руки, Дюруа. – Даст Фелики разрешение, смогу рассказать что угодно. Даже про цвет нижнего белья.

– Я её на себе через лес тащил, а после связывал, так что и без тебя в курсе, – отмахнулся от странного призрака. – Давай тогда по-другому. Что ты сейчас вообще можешь рассказать?

– Месье, говорю же, ничего! Ни-че-го-шень-ки! – призрак вытянул шею, удлинив её на пару метров, и его лицо замерло в десяти сантиметрах от моего. – Вы меня понимаете? Я час-с-с-с…

Лицо Графа замерло, а на месте рта появились разноцветные мигающие квадратики. Сейчас он до жути напоминал какую-то испорченную голограмму.

– Чего это с ним, шеф? – раздался голос Глухова, и в голове призрака проступил стаканчик с кофе.

– Завис, бедолага. Благодарю, – ответил я, принимая напиток. – Себе-то еды взял?

– Да взял, взял. Дожили, о моем питании какой-то малолетка беспокоится, – показательно вздохнул Ростислав, указывая на стоящие на полу пакеты.

– И даже настоящий призрак тебе аппетит не отбил?

– Смеёшься, что ли? Я за эти дни столько всякой ереси увидел, что проще принимать новые чудеса как данность, чем каждый раз удивляться.

– Приемлемый вариант. Но, думаю, жизни ещё удастся нас удивить, хотим мы того или нет, – отхлебнув кофе, слегка качнулся на стуле, разглядывая сквозь призрака лежащую на узкой кровати девушку.

– У меня на данный момент только один вопрос: как я ему в случае чего голову дубинкой проломлю? Он же, сволочь, нематериальный… – сыщик сделал рубанул пальцами по шее Дюруа.

– М-м-сье Глухов, просьба так больше не делать, – неожиданно выдал оживший Граф и принял форму нормального, только полупрозрачного человека.

– Хорошо, больше не буду, – согласился мужчина и посмотрел на меня. – Шеф, но вопрос все-таки остаётся открытым.

– Я тебя услышал, Рос, – кивнул ему. – Иди пока обедать. И подружку покорми. Только не расслабляйся, она, кажется, начинает в себя приходить.

– Да понял я, понял. Если что, зовите, – Ростислав подхватил с пола пакеты и направился в комнату Милы.

– Попробуем поговорить ещё раз? – вновь повернулся я к призраку и заметил, как он внимательно наблюдает за стаканом в моей руке, втягивая носом воздух. – Извини, не думал, что ты можешь пить. Если хочешь, попрошу принести.

Дюруа печально качнул головой.

– В том то и дело, что не могу. Запах чувствую, а вкус нет. Как же я мечтаю глотнуть этого благословенного напитка или вина… Вы даже не представляете, месье.

– Сурово вам, призракам, приходится.

– Призраку. Я такой о-о-од…

Магическая снова зависла. Нет, блин, так диалога не получится.

Качнувшись на стуле и встав на ноги, отпёр решетчатую дверь карцера и подошёл к Фелики. Подъём, красивая, подъём!

Положив руку на лоб, уже было собрался накачать её допингом, как в голове почему-то мелькнула картинка большого взрыва. Нет, для рождения новой вселенной его бы не хватило, но воронка вместо здания в видении точно была.

С трудом удержав почти выпущенную из браслета энергию, перенаправил её в себя. Организм взбодрился, так что по щекам Фелики хлопал как можно аккуратнее, дабы ненароком голову не оторвать.

Сомкнутые веки Повелителя после очередного «рукоприкладства» задрожали, а спустя мгновение распахнулись, демонстрируя клубящуюся под ними тьму.

По лицу заструилась черная дымка, а мне в грудь упёрлась отнюдь не хрупкая девичья ручонка. Острые коготки, пробив рубашку и кожу, впились в меня, заставив непроизвольно вскрикнуть.

– Забери, забери её! – прошелестела Фелики, и я ощутил, как в меня против воли начинает перетекать тёмная энергия разложения.

Уже знакомый поток печали и одиночества хлынул внутрь, постепенно занимая в пустой голове все пространство. Опять полезли мысли о бесполезности попыток хоть кого-то спасти.