Именно во имя государственных интересов.

Исполняй свой долг перед Отечеством. Новым и старым.

Романтика!

Да, уж.

Рыдать ей было от чего в те дни.

А уж, как, наверное, рыдала в подушку племянница Миши Ольга Николаевна, выйдя замуж за Кароля Румынского, даже представить себе жутко! И наверняка проклинала не только свою судьбу, но и Мишу, и саму Машу, «пристроивших её под Кароля», как, впрочем, и своего дурака-папашу, и идиотку-мамашу, обрекших своей глупостью детей на такую судьбу…

Сейчас она, конечно, практически полноправная королева-мать Великодакии, но счастлива ли Ольга? Вряд ли.

Кушай, Мася, кушай. Не слушай маму. Будешь ты счастливой и всё у тебя в жизни будет хорошо.

Как и у твоей мамки.

Да, Маша была счастлива. Ей повезло не просто удачно выйти замуж, а встретить именно того, единственного мужчину, который полюбил её всем сердцем. Нет на свете женщины, которая не чувствует этого.

Счастлива ли её сестра Мафальда, выйдя замуж за болгарского царя Бориса? Говорит, что, да. Ну, как говорится, дай-то Бог.

Сестра Джанна, похоже, всерьез вознамерилась охомутать младшего Мишку и стать блистательной Великой Княгиней Сунгарийской. Что ж, титул, пусть и не вполне царский, но точно владетельный и дающий право на корону. А сама Маньчжурия, по итогам Второй Русско-японской войны, должна стать богатым и процветающим краем.

Почему-то вспомнилась дочка Николая Анастасия. Бедная девочка. Она единственная не пристроена оказалась. Да ещё ген гемофилии этой проклятой…

Как хорошо, что у самой Маши в роду не было никого из носителей этой ужасной болезни. Она это знала и могла смело рожать детей. А вот дочки Николая… Как страшно жить с таким знанием!

Тем временем Мася наелась и загукала, радостно глядя на мать.

— Солнышко моё. Вкусно было? Ну, давай, я к тебе позже приду. У меня тут дел много накопилось, хорошо?

Мася гукнула одобрительно. Императрица нажала кнопку звонка. Появилась фрейлина графиня Мария Илларионовна Воронцова-Дашкова.

— Государыня, какие будут повеления?

— Графиня, распорядитесь, чтобы Марию Михайловну перенесли на детскую половину и уложили спать.

Книксен.

— Слушаюсь, Государыня.

— Как там Александр Михайлович и Виктория Михайловна?

— Спят, Ваше Величество. Всё хорошо.

— Прекрасно, графиня. Ступайте.

Через пару минут появилась управляющая Императорской Личной Канцелярией Её Величества обергофмейстерина графиня Менгден.

— Государыня. Сообщение из Италии. Умер Энрико Карузо. Не повелите ли отправить соболезнование от вашего имени?

Маша опечалилась. Какой великолепный голос ушел. Такого тенора ещё поискать. Она много раз слушала его арии в родной Италии. Теперь уже бывшей родной. Такова жизнь. Люби родину мужа всем сердцем, иначе всегда будешь там чужой. Не будь надменной, презрительно глядящей на подданных, стервой и все у тебя будет хорошо. Люди тоже чувствуют сердцем. Вот та же Аликс так чужой и осталась для русских.

Но соболезнование нужно отправить. Это произведет благоприятное впечатление на итальянцев. И отцу будет полезно.

— Да, графиня, составьте текст соболезнования.

Менгден с готовностью протянула папку.

— Здесь несколько вариантов, Государыня. Сделайте выбор.

Императрица просмотрела тексты разной степени официоза и сочувствия, и, сделав выбор, кивнула.

— Этот.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЧИТА. СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО. 4 августа 1921 года.

Ночь. Ночь за окном. Тьма. Новолуние. Нулевая фаза. Всё заканчивается и всё только начинается.

А в Европе ещё только вечер. Но, ещё не вечер, как говорят в народе.

Нет, я не ополоумевший придурок и не кровавый маньяк.

Да, я веду свой народ на войну. Я вновь ввергаю мир в пучину войны.

Мог бы ли жить без этой войны? Вполне. И даже очень.

Могу ли я обойтись без неё сейчас — нет. Слишком рано я закончил в этом мире Первую мировую. Противоречия никуда не делись, а сил, у желающих эти противоречия разрешить, предостаточно. В медицине пускают дурную кровь, чтобы сбить высокое давление в организме. Политика ничем не лучше. Войны шли всегда. Война — это экономика, а экономика — это война. Рано или поздно.

Я не прыщавый юнец, не наигравшийся в компьютерные стрелялки.

Я и не опереточный генерал, которые упивается войной. Однако, бывает в жизни так, что либо ты, либо тебя. Я предпочитаю, чтобы первым ударом был именно мой.

Да, я ненавижу тебя, Лондон. Так получилось.

А воевать мне приходится с Японией. Так тоже случилось. Хотя я бы предпочёл с ними не воевать. Невзирая на все общественные настроения у нас. Мне война совершенно не нужна. Но — увы. Уверен, что у Хирохито примерно те же настроения. Войны мы не хотим, но воевать придется. Выбора у него нет, как и у меня.